— Сарыева? — сразу спросил администратор.
— Кажется, так, — обрадовался Максимчук.
— Она вас ждет, предупредила, что к ней должен прийти гость…
Валентина и впрямь его ждала. Едва Александр постучал, за дверью торопливо процокали каблучки, и она распахнулась. Девушка буквально втащила его в свой номер и замерла, уткнувшись лицом в рубашку на груди. В этот момент, хотя оперативник шел к ней ругаться, у него в душе шевельнулась едва ли не нежность. И чуть-чуть самодовольство: такая молодая и красивая — как она сразу в него влюбилась!
— Ну-ну… — Он попытался мягко высвободиться из ее цепких ручонок, обхвативших его за пояс. Ибо почувствовал, что опять может поддаться сладким греховным чарам. — Что у тебя стряслось-то?
— Я соскучилась, — прошептала девушка.
— И поэтому позвонила? — Александр постарался, чтобы упрек прозвучал не очень грубо.
Валентина подняла на него сияющие глаза. Только теперь он разглядел, что они у нее, как осенняя вода в пруду — студено-серые, чуть подернутые синевой, с желтыми и зелеными крапинками.
— Пошли, — одними губами шепнула Валентина. — Как же я ждала тебя!
И потянула его за собой.
Возле широкой разостланной постели стоял низенький журнальный столик. На нем все было приготовлено заранее: бутылка шампанского в ведерке, исполинская гроздь белого винограда на блюде, разломанный гранат в вазочке.
А-а, семь бед — один ответ!.. Было в ней нечто такое, перед чем мужчина устоять не мог.
Очень хотелось верить Александру, что он ее очаровал не меньше. И плевать ему было в этот момент на конструкцию, которая стремительно усложнялась.
Грозный. Гостиница «Кавказ».
11.30
Ему было хорошо и покойно. Никуда не хотелось уходить, никуда не нужно было спешить…
Как же все-таки мало нужно мужчине! Чуть приголубь его, приласкай — и он растает. Размякнет, как кусочек воска в умелых руках, которые потом легко смогут слепить из него все, что угодно. Казалось бы, самой природой заведено, что мужчина, добытчик, воин, самец, в конце концов, должен быть суровым и непоколебимым, должен обладать минимумом эмоций, что именно мужчина должен женщину выбирать, добиваться, завоевывать… И мужчины всего мира стараются всемерно поддерживать этот образ, предписанный им природой и историей, старательно демонстрируют, насколько им чужды сантименты. Но в душе-то, в душе если не все, пусть даже не большинство, но очень многие так нуждаются в женском тепле, в женской ласке. Столь редкой, к слову, в эпоху нынешней вселенской эмансипации… И когда случилось все не по шаблону, не по предписанному историческому стандарту, Александр расслабился, расплылся тем самым мягким воском от сознания, что и он может быть для кого-то единственным и желанным. Пусть не навсегда. Пусть на время, на день, на час — но единственно-желанным.
