DEJA VU
- Самое удивительное, друзья мои, – чуть помолчав и успокоившись, произнесла Ирина Дмитриевна, – что эти самые люди до сих пор не арестованы, они продолжают заседать в Законодательном собрании…
Наверное, физиономии у меня и хмурого ангела были соответствующие, потому что она тут же добавила:
- Да-да, и, пожалуйста, не смотрите на меня так, словно я безумна! Я тоже ума не приложу, каким образом это возможно, но это так! Их регулярно показывают по телевизору! Правда, у меня не хватает сердца смотреть, я переключаю, но… мне не дано забыть эти, с позволения сказать, лица. Такой, знаете, маленький и пучеглазый, с курчавыми волосами – его отчего-то показывают чаще остальных – он был матросом – растрепанным, суетливым, и каждый раз, когда он переставал омерзительно смеяться, лицо его сразу приобретало испуганное выражение.
Однажды он расстреливал в нашем дворе совсем молодого офицера. Прямо у нас под окнами… Офицер курил папиросу и презрительно улыбался, а у пучеглазенького в руке дрожал огромный черный маузер. У них это оружие почему-то считалось высшим шиком – почти как сабля… Он так, знаете ли, возбужденно дергался и все не стрелял и не стрелял, то ли ждал, что офицер, который был выше его на две головы, проявит слабость, то ли просто хотел продлить свою жестокую забаву. Затем он, конечно, все же выстрелил, офицер упал, а его палач испуганно отскочил, уронив на снег бескозырку, поднял ее со снега, криво нацепил на голову, попятился, тараща свои бегающие испуганно выпученные глазки, и вдруг, спотыкаясь, побежал по обледенелому двору прочь, смешно размахивая зажатым в кулачке оружием…
Или второй, вы его наверняка тоже знаете, с такими женственно-пухлыми губами и чуть одутловатым лицом. Этот был у них каким-то губернским начальством, он носил гражданскую одежду и хорошо поставленным баритоном зачитывал на площади указы о расстрелах заложников… - Ирина Дмитриевна замолчала и подняла на нас совершенно ясные, совсем не старческие глаза. – А ведь прошло так много лет… Я часто с ужасом думаю - неужели они… вечны?!..
ТАЙНА МОЕГО АНГЕЛА
В старом липском дворе пахло листвой.
Ю все еще был чернее ночи, и я, дурак, захотел сказать что-нибудь беззаботное, чтобы стало полегче после услышанных ужасов и мне, и ему.
- Милая женщина, правда? Но возраст есть возраст… Развела мистику с чертовщиной…
- С чертовщиной, говоришь?.. – глухо проговорил ангел и поднял на меня взгляд – неживой, пустой, нездешний. В эту секунду я очень его испугался, причем очень по-детски, беспомощно и искренне, так боятся не чего-то реального, а скользнувшего по мраку прозрачного силуэта на ночном кладбище, похожего на черное пророчество ночного кошмара или воплей приведенного в храм для вычитки «бесноватого».
