– Не откажусь.
И вот взяла я отца Василия, заехали мы с ним в магазинчик, накупили того-сего, устроили пир, сидим, истории друг другу рассказываем, он уже по-русски совсем свободно изъясняется: научился там, с бабульками – даже облако это проклятое чуть-чуть развеялось.
И тут – звонок. Звонит мне тот член комиссии, которого я утром в институте пытала:
– Не знаю, как тебе и сказать. Ты была права.
– Да ладно, – говорю. – Я и так это знаю. Даже и подробности у тебя не выспрашиваю, ты ведь давал обязательство ничего не рассказывать? Вот и не говори.
Муж мой расстроился ужасно. Он только сказал:
– Я все-таки не могу понять, что в духовном плане это может означать?
– Ах, – сказал отец Василий, – у меня вот тут тоже была скорбь, и я тоже в духовном плане этого никак не пойму. Вы знаете, я восстанавливал женский монастырь. Мои родственники давали на его восстановление деньги, потом я ездил в Москву на разные ток-шоу выступать, про монастырь наш рассказывал, чтобы нам деньги жертвовали, потому что он весь был разрушен. Фонд культуры тоже нам деньги переслал. Восстановили мы монастырь. И тут матушка игуменья решила: все, отец Василий нам больше не нужен. Все, что мы могли от него получить, у нас уже есть. И стала интриговать перед владыкой, чтобы меня оттуда убрали. И владыка переводит меня в другое место и дает мне разрушенный храм при сумасшедшем доме. Там даже купола нет – вот какое разрушенье. И денег у меня – ни копейки. Хорошо. Пошел я к матушке этой игуменье на поклон. «Матушка, говорю, может, хоть сколько-то дадите мне денег из тех, которые нам Фонд культуры прислал? В монастыре ведь уже все есть, а храм мой разрушен, хоть бы купол нам возвести. Может, поможете?» А она: «Конечно, помогу, отец Василий, как не помочь? Возьми-ка ты, отец Василий, нашего козла и иди с миром!» «Какого козла? А мне он зачем?» «Вот и я говорю – зачем он мне, так что забирай его и считай, что мы в расчете».
На следующее утро мой муж служил у себя в храме утреню с литургией, и мы поехали туда к половине восьмого утра. После службы попили кофейку и отправились домой. Стоим в пробке, и тут звонит ему по мобильнику прихожанка:
– Отец Владимир, я сейчас такое узнала, такое! Я просто потрясена! Ваша жена с вами? Включите, пожалуйста, громкую связь, чтобы уж и она услышала. Позвольте я вам все расскажу. Звоню я одной своей старой приятельнице, а она работает в президиуме по госпремиям, секретарь, что ли, не знаю, как это называется. А у меня муж несколько лет назад госпремию по архитектуре получил, в общем, знакомы мы хорошо. Итак, звоню я ей – просто так, как дела, спросить, а она мне и говорит: «Не могу с тобой долго разговаривать, у нас тут такой скандал, такой скандал. Комиссия присудила премию одному, а наши мафиози из президиума отняли ее и отдали другому. Но только это не наша комиссия, не архитектурная, а литературная».
