– Да, со временем все уладится. Когда-нибудь.
– Надеюсь. Я даже свою счастливую рубашку надел.
– Вижу.
Счастливая рубашка: вылинявшая гавайская рубашка с короткими рукавами, которую дядя носит уже почти двадцать лет. Раньше он надевал ее только по особым случаям, как то: Суперкубок, чемпионат США по бейсболу, решающие матчи. Изредка ее можно было заметить на свадьбах или в казино. Однако последнее время дядя почти из нее не вылезал.
За ужином вся семья старалась не обращать внимания на злобные взгляды Рэй. Дэвид разговаривал с папой о работе, а мама иногда снимала общее напряжение, направляя его в другую сторону.
– Милый, может, тебе уже хватит мяса? – спросила она отца, когда тот потянулся за второй порцией ростбифа.
Папа положил себе еще два кусочка и ответил:
– Вот теперь хватит.
– Кажется, доктор Шнайдер посадил тебя на диету.
– Ага, – кивнул Альберт.
– Ну и как?
– Отлично.
– Ты сколько-нибудь сбросил?
– Вообще-то да.
– Сколько? – вопросила мама.
– Фунт! – похвастался отец.
– Ты сел на диету месяц назад и сбросил всего один фунт?!
– Врачи считают, что лучше сбавлять вес медленно и верно.
– Правильно. Но такими темпами ты похудеешь к своей смерти!
– Оливия, хватит мною командовать.
– Покомандуешь тобой!
Поскольку ни один семейный ужин не обходился без подобной перебранки, мы спокойно жевали, не обращая внимания на родителей. Но потом дядя Рэй допустил фатальную ошибку: обратился к моей сестре.
– Рэй-Рэй, передай картошечки, – сказал он.
Та и ухом не повела. Мама подождала с минуту, видимо, молясь, а потом решила вмешаться:
– Милая, дядя Рэй попросил тебя передать картошку.
– Нет, он попросил Рэй-Рэй передать ему картошку, а я такой не знаю! – огрызнулась сестра.
Я протянула руку через стол и, пихнув Рэй, взяла блюдо с картошкой. Передала его дяде.
– Меня зовут Рэй. Всего одно «Рэй». Не два. Одно.
– Сколько можно ворчать, а? – не выдержал дядя.
– Сколько можно носить эту рубашку?
– Не смей говорить о моей рубашке!
– Что, обидится?
– Просто ничего не говори. Не хватало ей твоего негатива!
Мой брат, адвокат, корпоративный посредник, который зарабатывает четыреста долларов в час, свято верит: любое разногласие можно решить. Если две стороны захотят понять друг друга, они обязательно договорятся. Как глупо с его стороны! В такие минуты мне кажется, что Дэвида подменили в роддоме.
– Дядя, расскажи ей про рубашку. Может, она поймет, – предложил братец.
– Ни за что.
– Или ты сам расскажешь, или придется мне, – пригрозил Дэвид, зная, как его слова действуют на людей.
