В этот момент, секунд через десять после начала представления бо́льшая часть зрителей соскакивает со своих мест и несется к сцене. Зед кладет мне руки на плечи, перескакивает через меня и бежит по головам впередисидящих, чтобы удариться о стену охранников у подножия сцены. Я пытаюсь сделать то же, но в горячке запинаюсь и падаю. Откуда–то возникает рука и поднимает меня на ноги. Это Черри, проявляя удивительную силу, тянет меня в проход и дальше к сцене.
Невероятно, как она прорубает дорогу. То ли алкоголь, то ли «Лед Зеппелин» бросились в голову Черри — она расчищает себе дорогу, таща меня за собой пока между нами и группой не остается единственная шеренга колышущихся фанов и тонкое металлическое ограждение.
Вышибалы, побежденные нашим яростным воодушевлением, отступают за ограждение и злобно сверлят нас глазами, понимая, что никакая сила не заставит нас вернуться на места. Я поднимаю руки над головой и начинаю хлопать в ритм и орать без всякого ритма. Все орут. Это голоса Глазго — это грубый рев, а отнюдь не мелодичные напевы шотландских нагорий.
Роберт Плант поет, гитара Джимми Пейджа подчеркивает конец каждой строки — так же, как на пластинке. Вот они играют перед нами, в каких двадцати футах от того места, где я стою, задрав руки, и по–прежнему ору.
Аудитория подпевает. Мы знаем все тексты, все гитарные ходы, все барабанные отбивки. И еще мы знаем, что в следующие несколько часов беспокоиться действительно не о чем.
Роберт Плант путает слова во втором куплете, но это ничего, он просто продолжает петь. Они с Джимми Пейджем обмениваются улыбками. Я люблю их еще больше, если это возможно. Если бы я был способен трезво мыслить в этот момент, я бы думал, что если мне придется умереть сразу после концерта — это ничего. В конце концов, я видел как играют «Лед Зеппелин».
Какой была бы жизнь без музыки? Невыносимой. Музыка — это божий дар.
«Рок–энд–ролл» заканчивается. Зал по–прежнему ревет, так что когда стихает музыка, уровень звука практически не падает. Я зажат в толпе — рядом Черри, впереди Зед. Я выворачиваю шею, но не могу никак увидеть ни Грега, ни Сюзи.
Джимми Пейдж трогает струны гитары и быстро начинает незнакомый рифф. Иногда на концертах вместо того, чтобы играть мои любимые песни, банды упорно доставали меня своими новинками. Но я уверен, что «Лед Зеппелин» сыграют то, что я люблю. И я не беспокоюсь насчет новых песен, если они сыграют новые композиции — это будут хорошие композиции. Возможно, даже монументальные. О том, чтобы «Лед Зеппелин» привезли в Глазго вагон скучных песен, не могло быть и речи. Этого не позволил бы космический закон.
