– Какой ужас! – не дала ему договорить Эвелина.- Неужели до сих пор нельзя выловить эти мины?
– Попробуй найди иголку в стоге сена! Они не на поверхности, а на глубине притаились.
– Но ведь сотни жертв!
– Кто ставит мины, на сотни и рассчитывают. И чем больше, тем лучше – логика войны!
– Будь они прокляты, эти войны!- воскликнула журналистка.
– Радости от них, конечно, немного, – согласился Курт. – Но ведь как-никак – главный двигатель прогресса.
– Ну, это ты брось, Курт! – подал голос Денис – Мало тебе было вчера испытать этот двигатель на собственной шкуре?
– Так я что? Я песчинка. А человечество без войн жить не может.
– Сможет, если все «песчинки», вроде нас с тобой, встанут против войны!
– Ты так думаешь? – в голосе немца послышалась насмешка. – И всерьез собираешься выступить в роли муравья против боевой колесницы?
– Да, если понадобится, – твердо ответил Денис.
– Не понимаю я тебя, Крымов. Человек ты вроде не глупый, а…
Но не успел Курт закончить, как со стороны океана послышался крик. Все повернули головы туда. Эвелина вскочила и сбежала к самой воде. Там, в нескольких метрах от берега, беспомощно покачивался на волнах небольшой резиновый плотик, на котором виднелась одинокая человеческая фигура.
– Ой, мальчики, смотрите! – вскинула руки журналистка.- Надо помочь ему. Скорее!
– Помочь?! С какой стати? Что в этом за необходимость? – пожал плечами Курт. – Парень на плоту. Почти у самого берега. Вы слишком нетерпеливы, Эвелина.
Денис прикинул расстояние до плота.
– Но плот сносит течением. Человек, видимо, выбился из сил, может проскочить мимо острова. Плывем, Курт!
– Опять лезть в воду! Ради этого растяпы? Я удивляюсь тебе, Крымов. Нам с тобой, кажется, никто не помогал.
– Это не аргумент, Курт. Я понимаю, ты боишься за свою ногу. Но я сплаваю к нему. – Денис сбросил пиджак и брюки и кинулся навстречу плоту.
Через несколько минут новый несчастный, каким оказался двадцатидвухлетний студент-француз из Реймса Жан Пуатье, присоединился к остальным робинзонам. Юноша сильно ослаб, в больших темных глазах его еще метался ужас, но после нескольких глотков воды, принесенной Денисом, он оживился и принялся рассказывать о своих злоключениях, мало чем отличающихся от пережитых всеми остальными.
Между тем в воздухе запахло печеной рыбой. Курт вытащил одну из золы и, сняв пробу, аппетитно чмокнул губами:
– Ум-мм! Объедение! Господа, хватит вам о катастрофе. Что было, то прошло! Займемся более интересным делом.
