Изучая историю, Иван знал, что такое наручники, которые широко применялись в полицейской практике. Он был в наручниках! Мужчины, плотные, коренастые, стоящие рядом, сняли свои огромные тёмные очки. Лица у них были равнодушные, грубоватые, чем-то похожие на лицо Стига, только в более упрощённом варианте. Ивана опять легонько подтолкнули в спину.
— Проходите.
Лобов, не торопясь, пошёл по довольно широкому коридору, освещённому плафонами, вделанными в потолок. Охранники шагали, чуть приотстав, почтительно поддерживая его за локти кончиками пальцев, точно опасались, что он вдруг повернёт и проскочит сквозь стену. Иван усмехнулся: «Эти крепкие здоровые люди боятся меня. Вот что значит успешно пройти проверку!»
Через массивную, возможно, бронированную дверь Лобова ввели в просторную комнату, которую он про себя назвал приёмной. На широком диване сидели четверо здоровых парней, а напротив них на подлокотнике кресла пристроился, непринуждённо покачивая ногой, старый знакомый — Стиг. Он щурил в насмешливой улыбке свои холодные глаза.
— Ивви! — весело сказал он. — Наконец-то! А то я начал было беспокоиться.
Он подошёл к Лобову и ловким профессиональным движением провёл несколько раз сверху вниз по его одежде.
— Я без оружия, — сказал Лобов.
— Теперь я в этом уверен, — усмехнулся Стиг. — Прошу прощенья.
Он достал из бокового кармана Лобова бумажник. Просмотрел его содержимое, положил обратно в карман. Критически осмотрел Лобова с головы до ног, взял за руку, пригляделся к часам, качнул головой:
— Вот уж не думал, что вы такой модник.
— Стараюсь, — процедил Лобов.
Стиг молча прошёл вперёд. Ивана подтолкнули в спину вслед за ним. Широкая дверь автоматически отъехала в сторону, и Лобов оказался в кабинете. Стиг посадил его на массивный табурет, намертво привинченный к полу метрах в пяти от обыкновенного стола. На столе стоял письменный прибор, видеофон, диктофон — в общем, все, что обычно стоит на столе делового человека Даль-Гея. Зато боковая стена, слева от Лобова, напоминала пульт управления энергостанцией. Из неё выходили какие-то трубки, кабели, шнуры, оканчивающиеся разными, совершенно незнакомыми Лобову щупами, контакторами и манипуляторами. Он понял, что вся эта аппаратура — орудия веками отработанных изощрённых пыток, контроля и принуждения. Лобову стало не по себе, и пришлось сделать известное волевое усилие, чтобы исчезло неприятное, тянущее ощущение под ложечкой.
Тут он перехватил насмешливый понимающий взгляд Стига.
