Тика искоса следила за Лобовым.
— Трусите, уважаемый Ивви? — вдруг спросила она без выражения.
Иван усмехнулся, при желании это можно было бы назвать и страхом. Да, он знал, что такое страх, хотя испытывал его в полной мере только единственный раз в жизни, когда работал вторым пилотом на «Мистрале». Тогда он был совсем мальчишкой — первый год в космосе, а командир получил во время аварии ранение и не мог управлять кораблём. Лобову пришлось самостоятельно сажать тяжёлый корабль на незнакомую неосвоенную планету. Нет, сейчас был не страх, а готовность сделать в десятки раз больше, чем в обычные минуты.
Тика заговорщически наклонилась к нему:
— Хотите, я выведу вас отсюда? Ещё не поздно. Наплюйте вы на своего друга.
Её глаза смотрели на него серьёзно и доброжелательно. Иван покачал головой:
— Жребий брошен.
— Что? — удивилась Тика.
— Рубикон перейдён, и мосты сожжены. — Он рассмеялся.
Лобов уже не старался играть какую-то роль и был, в общем-то, самим собой. Тика недоуменно улыбнулась, так ничего и не поняв. Из боковой двери появился хозяин. Не говоря ни слова и не поднимая глаз, он прошёл за стойку. Через минуту по лестнице спустился тот, что выходил из бара, лениво подошёл к хозяину, что-то негромко сказал. Хозяин поднял на Тику глаза и кивнул ей. Девушка поднялась со стула.
— Не передумали? — довольно громко спросила она. — Тогда пойдёмте.
Лобов почему-то предполагал, что они направятся в боковую дверь, в которую из зала выходил хозяин. Но они прошли мимо, в помещение вроде гардеробной, в которой располагались туалетные комнаты.
— Заходите, — сказала Тика, кивая на дверь.
Лобов удивлённо взглянул на неё. Тика вздохнула:
— Да заходите же!
Лобов пожал плечами, открыл дверь и вошёл в туалет. Там было темно. Он начал шарить по стене в поисках выключателя, но в это время дверь захлопнулась и вспыхнул такой ослепительный свет, что Иван невольно зажмурился. В тот же миг оба его запястья перехватили сильные руки, что-то звякнуло.
Лобов дёрнулся, но его цепко и умело держали сразу с двух сторон.
— Спокойно, — прозвучал чей-то безликий голос.
Лобова подтолкнули и куда-то повели. Хлопнула одна дверь, вторая, свет потерял свою нестерпимую яркость. Он приоткрыл глаза и увидел двух мужчин в тёмных очках, стоящих от него справа и слева. Его уже не держали, но привычной свободы Иван не чувствовал. Опустив глаза, он понял, в чем дело: руки его были скованы — запястья охватывали металлические браслеты, соединённые цепочкой.
