— Вот ты как? Ну, пожалеешь! Не хотела по добру…
Позабыв об осторожности и здравом смысле, Конан вскинул голову, чтобы заорать — что угодно, лишь бы отвлечь этих недоносков от девушки, перевести их внимание на себя… Но тут в дверях неожиданно послышался шум. Кто-то вбежал в комнату, задыхаясь от быстрого бега.
— Тусцелла! Тусцелла, послушай!
— Ну, что еще? — Недовольный, тот обернулся в сторону новоприбывшего. Конан попытался извернуться, чтобы разглядеть его, но, увы, он лежал спиной к двери, а потому мог видеть лишь главаря. Тот, судя по всему, был изумлен тем, что видел.
— Ты зачем сюда явился? Я же ясно велел тебе — никогда тут и носа не показывать! Или ты хочешь, чтобы Гарбо узнал, что ты на меня работаешь? Жить надоело?!
Предатель?! Киммериец подавился ругательством. Только этого еще не хватало! Ну, теперь они точно пропали… А тот затараторил:
— Господин Тусцелла, я не виноват! Но это очень важно! Я ни с кем не мог передать такую весть!
— Говори.
— Там, на постоялом дворе у Хромого… Женщина…
— Женщина?! — Тусцелла был взбешен.— Да ты издеваешься надо мной? Какая еще женщина?!
— Выдает себя за аквилонку. Говорит, будто хочет продать какие-то драгоценности…
— Ну и что? — Тусцелла окончательно потерял терпение.— Я уже знаю про эту бабу, Хромой донес. Магрин вечером пойдет ее прощупать. И ты только ради этого явился? Да я тебя…
— Нет, нет, Тусцелла, погоди! Она никакая не аквилонка! Я слышал, Гарбо говорил… Это сама графиня Лигейя!
Наступило молчание. Очень долгое молчание.
— Г-графиня? Сама графиня Лигейя? — Уродливая физиономия «черного барона» вытянулась от изумления, и глаза сверкнули яростной алчностью.— Ты уверен? А Гарбо-то откуда узнал?
— Понятия не имею, господин. Я только подслушал, что он говорил с Барбом. Он точно сказал, что это она и есть!
— Клянусь Белом! Чтобы сама затворница-графиня выбралась из своего замка… Но зачем?
— Хромой говорил, она хочет продать какое-то ожерелье,— вступил в разговор Магрин.— Может, это правда, и ей зачем-то понадобились деньги? Тогда не удивительно, что она выдает себя за чужеземку — чтобы муженек не узнал…
— Хм-м.— Тусцелла надолго задумался, принялся расхаживать взад и вперед. Свита почтительно застыла, ожидая решения главаря.— Вот что. Я должен быть уверен… Ладно! — Он рывком повернулся к своим подельщикам.— Магрин, Пардос! Возьмите еще человек десять и — к Хромому. Схватите бабу тепленькой — и сразу сюда. Тут уж я решу, что с ней делать!
