— Все это бред, — проговорил Феаген. — Персы — народ храбрый, да оружие у них никуда не годится. Боевым приемам их не обучают, — кто как умеет, так и дерется. Поэтому-то один македонец устоит против трех варваров. Да и сама Персида нынче одряхлела. Я слышал, будто у них что ни день, то усобица меж сатрапов или мятеж, — тут много разных племен, иранцы их грабят, вот они и берутся за топор. Народ совсем от поборов обнищал. Оплевана страна, опозорена своим царем. Говорят, их, этих царей, безбородые евнухи по своей воле сажают на трон и сами же убивают по наущению царских жен и их любовников. Евнух Богоаз тем и прославился, что поставил на царство и убил трех царей; он и до четвертого добрался бы, да Кодоман вовремя отрубил ему голову. Персида — все равно что больной человек. Откуда у больного сила? Понятно тебе? Ну, а что касается жрецов Аммона, то… если я схвачу тебя за горло да стисну как полагается, ты меня признаешь не только сыном, братом, дядей, племянником, дедом, внуком, шурином, деверем, тестем или зятем бога, но даже отцом всех богов, какие только существуют. Ясно? Ну, ладно. — Феаген устало махнул рукой. — Верно сказано: не береди улегшегося горя. И еще сказано: живем не как хотим как можем. Похлебка готова?
Марафонец и сам понял, что болтал нынче без меры. Три года молчал глядел, слушал, прозревал (ведь когда-то и он верил, что Александр — сын бога!), копил злобу и вот: не удержался, выплеснул ее в лицо Дракилу. Это Лаэрт, рябой дурак, подвернулся под руку со своим нелепым вопросом, чтоб ему в тартар провалиться.
— Но, Феаген… — начал было Дракил опять, однако Феаген, желая прекратить спор, гневно прикрикнул:
— Заткни глотку, чурбан! У меня от твоей трескотни уши давно болят.
Дракил, стремясь найти поддержку, обратился к Лаэрту и его товарищам. Но те не поднимали глаз. Сердцем дети бедняков на стороне Феагена. Однако мысли его слишком опасны. Кто решится показать, что одобряет его слова? Не хочется помочь и Дракилу — уж очень напоминает он своими ухватками жадного ростовщика. Лишь рябой Лаэрт ответил на взгляд купца угодливой улыбкой, но какой прок от одного желторотого юнца?
Дракил озабоченно почесал черные лохматые поросли на висках и «заткнул», по совету Феагена, свою сиплую глотку.
В это время где-то справа, кажется, у царских шатров, звучно и протяжно запели флейты.
— Обход!
Солдаты, лениво развалившиеся вокруг жарких костров, разом пришли в движение: они торопливо отряхивали хитоны, поправляли портупеи, стирали с доспехов желтую пыль. Затем опять садились на тщательно свернутые плащи, но теперь уже не услышать пустых разговоров — на лицах у всех, особенно у младших командиров, напряжение и сосредоточенность, в глазах тревога.
