— Как раз собирался спуститься. Уйди, и я покончу с этим.
— Ты знаешь, что я имел в виду, — тон Люциена был сух, без намека на улыбку. — Мне надо поговорить с тобой.
Воздух внезапно наполнился густым ароматом роз, пьянящим и свежим, настолько необычным для поздней зимы, что Рейес мог поклясться, что он перенесся на весеннюю лужайку. Для смертных этот запах был гипнотическим, убаюкивающим, почти наркотическим, заставлял делать все, о чем бы ни попросил воин. Рейеса он просто раздражал. Спустя тысячи проведенных вместе лет, Люциен должен был знать, что его аромат не имеет над ним власти.
— Поговорим завтра, — напряженно сказал он.
«Прыгай!»
— Мы поговорим сейчас. Потом ты волен делать все, что заблагорассудится.
После того, как Рейес сознается в своем последнем преступлении? Ну, уж нет. Чувство вины, стыд и скорбь причиняли эмоциональную боль, но ничто из этого не сможет смягчить его демона. Лишь только физические страдания несут облегчение, именно потому Рейес всегда столь усердно заботился о своем эмоциональном самочувствии.
«Да уж, ты об этом действительно замечательно позаботился»
Он провел языком по зубам, неуверенный в том, кто прошептал это саркастическое замечание. Он сам или демон Боли.
— Я сейчас не в духе, Люциен.
— Как и все мы. Как и я.
— У тебя, по крайней мере, для утешения имеется женщина.
— У тебя есть друзья. Есть я.
Люциен, хранитель демона Смерти, сопровождал души умерших до места последнего пристанища, будь то небеса или пучина геенны огненной. Он всегда был спокойным стоиком — почти всегда. Он стал их лидером, к которому каждый живущий в Будапеште воин обращался за советом и помощью.
— Поговори со мной.
Рейес не любил отказывать другу, но убеждал себя, что лучше Люциену не знать о его недостойном проступке.
Думая об этом, Рейес осознал истинную причину подобной лжи: свою постыдную нехватку смелости.
— Люциен, — начал он и умолк. Зарычал.
— Маячок был извлечен, и никто не знает, где находится Аэрон, — сказал Люциен. — Чем он занимается, убил ли он всех тех смертных в Штатах. Мэддокс сказал, что звонил тебе сразу после его побега. Потом Сабин сказал, что ты поспешно покинул Храм Неназываемых в Риме. Не хочешь рассказать, куда ты ездил?
— Нет, — он и в самом деле не хотел. — Но ты можешь спать спокойно — Аэрон больше не будет убивать смертных.
Повисла пауза, в течение которой аромат роз усиливался.
— Почему ты так уверен?
Спросил — словно кнутом хлестнул.
Рейес передернул плечами.
