— Письма! — она прыснула со смеха. — Умей он хорошо писать, его бы устроили на работу, где давали бронь, а не отправили на войну…
— Но ведь отец пытался пристроить Колю на завод, — мягко спросил Костенко. — Разве нет?
— Конечно. А на завод брали лучших комсомольцев из невоеннообязанных. А Коля был такой здоровый.
— Александра Егоровна, школьные тетради хранятся в архиве? — спросил Месроп.
— Какие же в школе архивы, молодой человек?! Это ведь школа, храм, а не околоток… Некоторые учителя оставляли себе особенно интересные сочинения. Я долго берегла изложения Лиды Гончаровой, она прекрасно записывала рассказанное, даже запятые улавливала… А Никодим Владимирович хранил ужасные сочинения, с тьмой грамматических ошибок…
— Он жив? — спросил Костенко.
— Да что вы! Он старше меня на два года и три месяца! Это я зажилась…
— А кто у него остался? Сын? Дочь?
— Две дочери, Лидочка и Риммочка, они его обожали, так и остались соломенными вдовами, вроде меня…
— Александра Егоровна, а к вам этой зимой моряк не наведывался?
— Какой моряк? — удивилась учительница. — Среди моих учеников не было матросов… И потом ко мне редко приходят, я ведь была строгой, я не заигрывала, как это теперь принято, с детьми. Я требовала. Да, я требовала, а кому нравится, если требуют?! Отчего я Колю помню и люблю? Потому что он, еще мальчиком, понимал, что порядок и требовательность — самое главное в жизни.
«И сила, — подумал Костенко. — И еще — неверие в книгу, особенно в Гулливера».
Тетрадку Николая Кротова в доме покойного Никодима Владимировича нашли дочери — Риммочка и Лидочка, тоже старушки уже — по описи.
— Хотя папа не был знаменитостью, — сказала младшая, Лидочка, — но его архив мы передаем государству. Уже приезжали из Краснодара, смотрели, восхищались: история педагогики края за пятьдесят лет, где еще такое сохранилось?! Вам неверно сказала Александра Евгеньевна, что папочка собирал только отменно плохие сочинения, папочка хранил все. Плохое — в том числе. Он был у нас настоящим гражданином, поэтому оставлял потомкам правду, а разве она бывает однозначной?
«МВД СССР, УГРО, Тадаве.
Эксперты адлерского НТО установили идентичность почерка Кротова с подписью того человека, который получил деньги за убитого Минчакова, исследовав выпускное сочинение Кротова в мае 1941 года. Тема сочинения вольная.
Костенко».
…Вечером, прогуливаясь по набережной, — голова раскалывалась, менялась погода, видимо, шло к дождю, — Костенко обратил внимание на большой плакат, вывешенный возле порта: «Черноморско-Азовской рыболовецкой флотилии требуются матросы, мотористы, раздельщики рыбы. Заработок — до 400 рублей».
