Миссис Анструзер помолчала.
— Может, Господь и правда явил ему Себя, — минуту спустя произнесла она, — хоть я не очень-то доверяю этому летописцу.
Паулина вздрогнула.
— Какая ужасная смерть, — сказала она. — Как же он там мог кричать о радости!
— Спасение довольно часто выглядит ужасным, — проговорила миссис Анструзер. — Ужасным благом.
— А… — начала было Паулина, но замолчала. — Стенхоуп говорил что-то подобное.
— Питер Стенхоуп — большой поэт, — отвечала бабушка. — Мне кажется, вы не очень-то понимаете его пьесу. Разве что ты…
— Миссис Парри понимает в ней все, кроме Хора, — сказала Паулина. — А Адела и Миртл Фокс понимают даже это.
Взгляд миссис Анструзер изменился.
— Милая моя, я прекрасно знаю Кэтрин Парри. Никто не загубил своими «удачными» постановками больше пьес, чем она. Иногда я думаю, не сделала ли она то же самое с собственной жизнью. Нет, она — славное создание, и ее непредсказуемые эффекты тоже хороши, но, боюсь, она больше внимания обращает на декламацию, чем на поэзию.
Паулина поразмыслила.
— Но как же можно поставить пьесу без декламации?
— Ты и сама немного к этому склонна, милая моя, — ответила миссис Анструзер. — Ты декламируешь довольно точно и проникновенно, но живого дыхания и стиха не чувствуешь. Ты всегда была добра со мной. Мы прекрасно управлялись вдвоем: я — в роли пациента, а ты — сиделки. Вот примерно это я и имела в виду, когда говорила о декламации.
Паулина медленно залилась краской и отвела глаза.
— Тут нечего стыдиться, — успокоила ее старушка. — Повторяю, ты — молодец. Я же вижу, тебя давно что-то угнетает, а ты несмотря на это все-таки остаешься неизменно добра со мной. Мне бы хотелось помочь тебе.
— Ничего меня не угнетает, — Паулина раздраженно открестилась от своих проблем, — разве что сегодняшний разговор. Я вела себя глупо, да, бабушка?
— Мне кажется, ты ведешь себя неразумно сейчас. Почему ты не хочешь довериться мне?
— Хочу, — горько сказала Паулина, — вот только… — она чуть не проговорилась «что толку доверяться», но вовремя поправилась и сказала: — Не в чем особенно доверяться.
— Милое дитя, — мягко произнесла миссис Анструзер, — ты как в школе, право. Попроси Питера Стенхоупа научить тебя читать стихи.
Запутавшись в метафорах, вторых смыслах, неявных упреках и голосе, затопившем сад неизменным благодушием, Паулина собралась возразить снова, но тут появилась Феба и доложила хозяйке:
— К вам миссис Лили Сэммайл, сударыня. Желает узнать, достаточно ли хорошо вы себя чувствуете, чтобы принять ее.
