—Ну, отхлебнешь? — опять предложил капитан. — Я тут хожу всех уговариваю, а мне делом заниматься нужно. Конечно, напиток настоящих моряков — это ром, но его рецепт в старых книгах мы так и не нашли. Вот если по пути остановимся на одном из островов… Там рецепты могли сохраниться и до наших дней!
Зажмурив глаза, матрос сделал большой глоток бренди, закашлялся и тут же схватился за горло: его обожгло.
—Ничего, ничего, сейчас станет лучше, — капитан похлопал парня по плечу, вставая и еще раз отхлебывая из бутылки, опорожненной больше, чем наполовину. Затем капитан посмотрел на Посланника Богини и сообщил, что идет дальше проверять состояние своих людей.
— А я пока проверю восьмилапых, — сказал Найл и направился к трюмам.
Уже при подходе к тем помещениям, в которых обосновались пауки, Посланник Богини почувствовал какой-то малоприятный запах, правда, определить его природу сразу же не смог. И только открыв люк первого трюма, в котором, как помнил Найл, разместился Дравиг, он понял, в чем дело.
Посланнику Богини опять помогало новое зрение, дарованное его покровительницей. Но тут можно было бы обойтись и без особого зрения: из открытого люка в нос ударил запах плохо переваренной пищи, на которой пауки должны были бы жить все путешествие через Большую Воду и какое-то время на старом континенте. Но теперь вся эта пища вылетела наружу и лежала несколькими кучами в разных частях трюма.
Дравиг и другие гигантские пауки из города Найла, а также лекарь из главного северного города, путешествующие на флагманском корабле, лежали на спинах кверху лапами, издавая непонятные звуки, нечто среднее между стоном и попискиванием. Они даже не обратили внимания на появление Посланника Богини.
Найл подключился к сознанию Дравига и не прочитал там никаких мыслей. Было только одно ощущение: как пауку плохо. Ни Дравигу, ни кому-то другому из более молодых пауков еще ни разу в жизни не было так плохо.
У лекаря и мысли не появлялось помогать другим: самому бы пережить этот кошмар.
Пауки в эти минуты даже не испытывали своего обычного страха перед водой. Они не помнили и не понимали, где находятся. Единственным их желанием было: скорее бы вновь ступить на твердую землю. На старый континент, на новый, на любой. Куда угодно — только на землю. Камни, пустыню, горы, долину, но только не оставаться больше в море. Никакой воды. Никогда больше никаких водных путешествий. Ничего не надо: ни белого порошка, ни собратьев, ни новой техники, ни рабов, ни человечинки. Твердый грунт! Нужен твердый грунт! Пока они не искали ни объяснений случившегося, ни виновных. Найл же мгновенно подумал о том, что когда качка закончится, восьмилапым будет нужно что-то есть, а самым любимым лакомством у них всегда считалось человеческое мясо.
