Стремительным взмахом топора Грэшем ударил одного из них в лоб, разрубив голову на две части.
Два других разбойника бросили оружие и подняли руки, устремив на Грэшема взгляды, молящие о пощаде.
— Прикончите их, — отдал короткий приказ Генри.
Над рекой снова раздались предсмертные крики.
Грэшем подошел к Джейн и осторожно снял ее с трупа разбойника, которого она лишила жизни. Не обращая внимания на рыдания, сотрясающие тело девушки, он разжал ее пальцы и вынул из них рукоятку окровавленного кинжала. Руки Генри и Джейн были перепачканы засохшей кровью. Голова убитого с широко раскрытым ртом откинулась назад, открывая шею, на которой были надеты бусы из четок.
Грэшем обнял девушку за плечи, взял ее на руки и понес на корму, где они совсем недавно сидели рядом и мирно беседовали. Второе судно все еще было прикреплено к барже абордажным крюком. На борту баржи, выше ватерлинии, зияла клинообразная пробоина, и при каждом соприкосновении оба судна жалобно скрипели, как от боли.
Джейн дрожала всем телом, а ее грудь вздымалась в мучительных рыданиях. Грэшем не говорил ни слова, так как хорошо знал, что последует дальше. Блуждающий взгляд девушки на мгновение задержался на убитом ею человеке, на застывшем в предсмертном крике лице и на устремленном в ночную тьму кинжале, создающем жуткую пародию эрекции.
Потом Джейн долго рвало, и Генри бережно поддерживал склонившуюся за борт девушку.
— Почему? За что? — обратилась она наконец к Грэшему с мучившим ее вопросом.
Генри ничего не ответил и лишь крепче прижал к себе любимую. В это время Манион и остальные члены команды пытались определить, где они находятся, и предпринимали необходимые меры, чтобы взять другое судно на буксир.
В самом деле — почему? Почему за ним устроили охоту на реке? Почему жизнь состоит из череды бесконечных, больших и малых страданий, которые неизменно заканчиваются смертью и сопровождаются запахом свежей крови?
Грэшем не знал ответа ни на один из вопросов. Впрочем, последний вопрос человечество задает на протяжении всего своего существования, но никому еще не удалось дать на него вразумительный ответ.
Генри держал в объятиях Джейн, оплакивая в душе гибель наивной невинности.
Дома Грэшема переполнял гнев, и остаток ночи он провел без сна. Плакать Генри не умел, во всяком случае, никто не видел его слез.
Он хорошо знал жизнь. Две трети младенцев умирали, успев прожить лишь несколько месяцев, так как оспа, малярия и чума врывались без предупреждения в богатые и бедные дома. Судьба предлагает человеку лишь один путь: живи, пока можешь жить, и сражайся с силами, которые обрекают всех людей на вечное пребывание в темнице и дают им возможность узнать всю правду о своем узилище, не предоставляя ни единого шанса из него вырваться. Посмейтесь над недолговечностью и мимолетностью человеческой жизни.
