Король Яков ждал прибытия первой ладьи в золоченом замке, воздвигнутом на другом конце озера. Королева отсутствовала, а сам он был изрядно пьян, но не до неприличия, и постоянно прикладывался слюнявыми губами к инкрустированному драгоценными камнями кубку. Говорили, что у его величества слишком большой язык, который не умещается во рту, и потому он все время брызжет слюной.
Иниго Джонс стал рядом с Грэшемом.
— Неплохо, а? — Он слегка подтолкнул собеседника локтем, но вдруг изменился в лице. — Нет, только не это! Господи, нет…
Из ограждений между озером и кострами со свистом вырвалось пламя, в воздух взвилось нечто похожее на двух подыхающих змей, которые шлепнулись вниз и задымились по краям. Это были веревки, удерживающие ладью, которая направлялась к королю. С их помощью ход ладьи замедлялся, и она должна была остановиться у пристани, под помостом, где находился наблюдательный пункт его величества. Затем Вера выходила из ладьи и обращалась к королю с прекрасной, но несколько затянутой речью. Однако вместо того чтобы сбавить ход, ладья с нарастающей скоростью устремилась по направлению к его величеству, а Вера, разуверившись в земных силах, затравленно озиралась по сторонам в поисках того, кто помешал бы превращению Веры в Отчаяние. Происходящее привлекло внимание не только многочисленной толпы, но и музыкантов, которые сбились с ритма и заиграли так, словно участвовали в гонках, где разница между победителем и проигравшим составляет не более пяти минут.
Даже простая крестьянка проявила бы больше храбрости и сообразительности, чем леди Бродвей, получившая роль Веры благодаря стараниям супруга, отчаянно гонявшегося за королевскими милостями. Дама завизжала и стала беспорядочно махать руками, вызывая громкий смех зрителей. Ладья на полной скорости врезалась в пристань, и леди Бродвей, описав в воздухе дугу, приземлилась на колени королю, уткнувшись головой ему в живот. Пышные юбки задрались, демонстрируя окружающим полное отсутствие нижнего белья, но пьяный король этого не заметил. Под веселые крики подвыпивших придворных леди Бродвей кое-как поднялась на ноги и сделала попытку произнести свою речь в сокращенном виде:
— О ты, хранитель нашей Веры, защитник мира на земле…
Грэшем взглянул на хохочущую Джейн. Казалось, еще мгновение, и она выпрыгнет из собственного платья.
— Да, — заметил Генри, — начало было хорошим. Интересно, что будет дальше?
Остальная часть представления прошла без эксцессов. Кульминация наступила в тот момент, когда глупенькую королеву Анну доставили супругу в качестве Милосердия. Его величество справедливо решил, что милосердию самое место дома и покинул трибуну, как только королева высадилась рядом с ним и наградила супруга восторженным поцелуем.
