– Ты шутишь.
Она быстро оглядела комнату и остановила взгляд на полной немолодой женщине в белом жакете.
– Вон там Мэриам Шау. Она может со всей убедительностью доказать, что актер Колм был членом Семерки.
– Ты права, я действительно не понимаю.
Квинда подавила смешок.
– О настоящей цели Общества Талино никогда не говорят. Никогда не признают ее.
Я покачал головой.
– Вряд ли это так. Цель Общества изложена на табличке у двери внизу. «Обелить имя и восстановить должное уважение к деяниям Людика Талино». Или что-то в этом роде.
– «Верного штурмана “Корсариуса”», – закончила она с притворной торжественностью.
– Так в чем же секрет?
– Секрет, Алекс, в том, что здесь нет ни одного человека, кроме, возможно, тебя и еще двух гостей, появившихся впервые, кто бы принимал все это всерьез.
– Ах, так...
– Слушай, почему ты не рассказываешь мне о дяде? Как поживает Гейб? Ты давно вернулся?
– Гейб был на «Капелле».
Ресницы ее вздрогнули и опустились.
– Мне очень жаль.
– Условие человеческого существования, – я пожал плечами.
Мне было известно, что ее дед тоже умер. Гейб упомянул об этом много лет назад.
– Объясни мне, зачем люди приходят сюда и слушают вранье.
– Я любила Гейба, – сказала после молчания Квинда.
– Все его любили.
Мы перешли к бару и взяли бокалы.
– Не смогу как следует объяснить, – сказала она. – Это фантазия, способ уйти от обыденности и постоять на мостике рядом с Кристофером Симом.
– Разве нельзя сделать это с помощью моделирования?
– Наверное. – Квинда задумалась. – Но здесь, в залах Общества Талино, всегда 1206-й год, и «Корсариус» еще стоит во главе обороны. Мы некоторым образом управляем историей: можем менять ее, делать ее нашей. О, черт, не знаю, как объяснить, чтобы это не звучало бессмысленно. – Она улыбнулась мне снизу вверх. – Мне кажется, что идея Уайлера может быть правдой. Это возможно. И подобная возможность дает нам простор для передвижений по времени Сопротивления и способ стать его частью, понимаешь? – Квинда посмотрела на меня, потом с добродушной улыбкой покачала головой. – Все в порядке, Алекс. Сомневаюсь, что здравомыслящий человек может это понять.
Я не хотел обидеть ее, поэтому ответил, что, конечно, понял и мне это кажется прекрасной идеей.
Если бы я был посторонним, мои слова вызвали бы ее раздражение, а так она решила отнестись ко мне терпимо.
– Все в порядке, – сказала она. – Слушай, мне надо идти к друзьям. Ты вернешься?
– Да, возможно.
Конечно, я имел в виду «нет».
