Страйд легко уловил тайный смысл слов лейтенанта. Он хотел сказать, что, знай он, какой шум поднимется по поводу этого убийства, никогда бы не доверил его расследование ни «темной миннесотской лошадке», ни его партнеру-транссексуалу. Но теперь сожалеть поздно и отбирать у них дело лейтенант не собирается, разве что детективы сами дадут ему повод.
– Да, кстати, – продолжил Сохилл. – Всех журналистов направляй в отдел по связям с общественностью. Договорились? Делом нужно заниматься, а не тратить время на прессу. Аманду тоже предупреди.
«Ну, Аманду это прежде всего касается», – подумал Страйд. Ему было абсолютно ясно: лейтенант не хотел бы, чтобы они говорили от имени полицейского управления или, что еще хуже, оказались в центре внимания.
– В каком состоянии находится расследование? Я обязан доложить о его ходе мэру.
– У нас есть пленка, на которой запечатлен убийца, – ответил Страйд. – Кроме того, он оставил отпечаток пальца. Намеренно. Шаг довольно рискованный. Не наемный убийца – точно.
Глаза Сохилла сузились.
– Вы проверили отпечаток по базе данных?
– Разумеется. У нас он не проходит. Лицо рассмотреть невозможно, он определенно знает, где расположены видеокамеры. В общем, хладнокровное преднамеренное убийство.
– Вы уверены, что он выслеживал именно Лейна? Это не спонтанный поступок?
– Не похоже на случайность. Он охотился на Лейна, подкараулил его и спокойно пристрелил.
– У вас есть версия или мотив? – нетерпеливо спросил Сохилл.
– Наркотики, рулетка, карты, женщины. Выберите, что хотите, и вот вам мотив. Правда, пока ничто из этого набора не ведет к убийству, причины нет.
– И как вы собираетесь раскрывать дело? – Сохилл превратился в сурового инквизитора, нащупывающего слабину, выжидающего момента, когда Страйд даст ему повод отстранить его от расследования.
– Мы собрали все факты, сделали фотографию преступника. В «Оазисе» просмотрят записи видеокамеры, установленной на входе, за последний месяц – может, увидят его настоящее лицо, если тот вдруг потерял бдительность. Сейчас мы проверяем маршрут Лейна в день убийства, выясняем, не видел ли кто-нибудь, чтобы за ним следили. Кстати, я намерен поговорить с его отцом. Между ними возникали трения. Вероятно, семейные дела, не имеющие отношения к расследованию, но пока ничего иного, кроме сведений о его светской жизни, у нас нет.
Сохилл покачал головой.
– Будет лучше, если с Уокером Лейном поговорю я сам.
– Почему? – спросил Страйд, с трудом скрывая раздражение.
