— Тирания, — голос Зелгариса звучит холодно и отстранённо, но глаза печальны. — Зло это старое, знакомое всем. Она изживает сама себя. Сама тех растит, кто придёт её сокрушить. Но сокрушить её, просто убив тирана, невозможно, нет. В том беда, что не к свободе люди идут обычно, а за властью. И если Раскол вспомнить и Смуту… Нужна твёрдая рука народу ардражди. И всем ниэри.
— Учитель, простите за откровенность, из вас выйдет скверный император, — осторожно подбирая слова, произносит Никс.
– Верно, — старик улыбается краем рта. — Не стоит удар смягчать, знаю сам, отвратительный из меня политик. Не умею я одновременно жонглировать шестью тарелками и обсуждать договор о поставке сельскохозяйственной техники в аграрные миры. Скажу не без гордости, хоть и не делает она мне чести — неплохой я лидер сопротивления. Компетентный, как госпожа Эрна говорить любит. Но только мир наступит, мне немедленно сбежать захочется на какую-нибудь отдалённую планетку, чтобы в тишине и покое заняться ментальными практиками и, возможно, ещё несколько ступеней Познания преодолеть. О троне я никогда не мечтал.
"…его мотивы невозможно постичь, поэтому он и опаснее всех их вместе взятых, — еле слышно произносит чей-то странно знакомый голос, и Никс невольно вздрагивает. — Не стремись выловить всех до единого, пусть мелкота разбегается по своим норам! Страх — лучшая клетка для разума. Но он должен быть схвачен. Закован. И раздавлен!"
— А вот ты совсем другое дело, мой мальчик, — Зелгарис пристально смотрит на ученика. "Слышал ли ты? Слышал?" — хочет спросить Никс, но что-то удерживает его. — Из тебя вышел бы прекрасный правитель.
— Вы шутите?… — ошарашенно выдыхает ученик.
— Отчего же? — в глазах старого ментата поблескивают лукавые искорки. — В тебе есть все те качества, что в нашем императоре меня восхищают: сила, твёрдость, могучий ум, умение заглядывать в души людей и за собой их вести. И те, которых, увы, ему недостает — честь, справедливость, способность сострадать… Не отвечай мне сейчас. Просто подумай об этом.
Никс, потеряв дар речи, только и может, что растерянно таращиться на учителя. А Риган смотрит сквозь чужие карие глаза и усмехается. Внедрённая психоматрица идеальна. Изменения облика проведены безупречно. Ни один ментат или ментаскоп не найдёт в голове Никса никого, кроме Никса. Ни один сканер не обнаружит под личиной полукровки ардражди из рода владык.
Прячься. Наблюдай. Жди. Осталось недолго.
