Скорбный гений вражды вяжет братским узлом тех, кто был просто смирен и беден. И Коба уже похохатывает в них. И нез-днешняя мера поднимает упавших в пути, желая дать им силы хлестать хозяина наотмашь. Исчезают кроткие глаза. Внутри себя гибнет добродетель. И путник Вселенной – Коба ткань духа свое-го простирает над разодранным миром.
Необходимость Разума, Свободы и Любви, увязшая в веществе мозга, взывает к Человеку. Но попрежнему отовсюду слышны лишь трескучие, скучные песни да далекий лай гончих псов, прислуживающих своему Хозяину в поисках очередной наме-ченной жертвы. Шум, производимый пилою жизни, постоянно заставляет оглядываться обывателя. Глаза его горят. Но ничего не видят от страха.По белой дороге, где совершают акробатические взлягиши наши политики, двигаются не только они. О чем непременно забывается. Но и тот самый обыватель, который в иной раскладке именуется “простым народом”, хотел бы ведать как часто на авансцене будет отныне появляться то Коба, то очередной Олигарх. Поскольку женщины еще не перстали рожать и тех и других?
Приводимый ниже результат метода рефлексии в повести поз-воляет почувствовать дух недавнего прошлого и задать вопрос: ”Не находимся ли мы в самом начале детства?”
На бумажном носителе опубликована:
Сергей Кутолин.Мальчик по имени Коба( К 120-летию И.В.Сталина).Новосибирск:МАН ЦНЗ ХЛ,1999. – см. библиограф. сайт публикаций в России с 1552г.:
http://www.biblus.ru
“Но про ваше лицо,…-обратился он, вдруг,
к генеральше,-про ваше лицо уж мне не только кажется,
а я просто уверен,что вы совершенный ребенок во всем,
во всем,во всем хорошем и во всем дурном,несмотря на то,
что вы в таких летах.”
Ф.М.Достоевский.Идиот.
Он уже лежал на диване.И строго смотрел им в лица.Непод-вижным взглядом.И им было страшно.Его же сознание было сум-рачно.И спутано.Для него они не были тени времени.Но время для него уже меняло свой оборот.Оно начиналось на западе синим.На востоке заканчивалось оранжевым заревом.В котором проглядывалось отсутствующее небытие.
Насквозь гнилой Берия сопел,хрипло отхрюкиваясь.Иногда он подбегал к нему,целовал руку.Губы были потными,а рука жар-кая.Становилось совсем пртивно и мерзко.
Временами по его телу пробегали судороги. И в такие момен-ты,казалось,что он начинает,наконец,приходить в себя. У-у-у…Он еще не знал,он еще не ведал,что этот преданный пес, Лаврентий, сразу после его похорон, будет крыть его матом, хохотать и орать: ”Корифей науки!Ха-ха-ха…”.Но будущее уже открывалось ему шафранным сумраком своего прошлого.И живая нива плоти, шурша и волнуясь, переставала повиноваться его воле.
