Подгурин, насупившись, стоял у доски и смотрел на Счастливчика злым и завистливым взглядом.
— Овца противная! Лохмач! Девчонка! Ужо припомню тебе! — шептал он чуть слышно, но с таким сердитым блеском в глазах, что Счастливчик вздрогнул. Он не привык, чтобы на него так смотрели.
Дрогнул звонок в коридоре и служитель распахнул дверь класса в знак окончания урока
В переменку, пока в классе открывали форточку и проветривали, Счастливчик гулял по коридору с Янко, со своим новым соседом.
— Завтра же приходи стриженый, слышишь? — наказывал Счастливчику Янко, — а то совсем тебя засмеют. Сам увидишь, да и от инспектора достанется. Локоны в гимназии не полагаются.
А тихонький, как девочка, «Голубчик», как называли в классе Голубина за его кроткий, безобидный нрав, добавил:
— И подальше держись от Подгурина и Бурьянова. Они очень дурные.
— Второгодники, задиры и подлипалы, — вставил свое слово Янко и, ударив себя по ноге, как заправский конь, помчался вприскочку по всему коридору.
— Ты мне очень нравишься, — сказал Голубин, когда «Хохол» был далеко. Я — тоже маленький, почти такой же, как и ты. Вот бы хорошо нам подружиться…
Голубин не докончил: кто-то сильно толкнул его в бок прямо на Счастливчика. Голубин и Счастливчик стремительно полетели на пол.
— Ха-ха-ха — раздался над ними злой хохот. — На другом-то месте не сумели шлепнуться, где посуше! — это были Подгурин и его товарищ Бурьянов, тоже оставшийся на второй год в первом классе, ширококостный, приземистый, похожий на калмыка или татарина, с насмешливым лицом и черною, как смоль, головою.
Счастливчик с трудом поднялся, потирая колено, которым он больно ударился об пол. В глазах Голубина стояли слезы.
— Вот они всегда так! Ах, какие злые, какие злые! — произнес он с укором.
Оба второгодника заливались смехом на весь коридор.
* * *
— Маленькому барину фриштык принес! — сообщил гимназический сторож Онуфрий, которого «старшие» прозвали «президентом» за его внушительный вид.
И «президент» поставил на стул у дверей объемистую корзину с завтраком, привезенную из дому Счастливчиком и monsieur Диро.
После арифметики следовал урок Закона Божия, во время которого батюшка не спрашивал никого, а рассказывал то, что надлежало выучить к следующему разу. Потом было пение. Мальчиков повели в зал. Преподаватель пения, ударяя по клавишам рояля, приказывал гимназистам петь каждую ноту, издаваемую инструментом.
Еще пели по нотам: "до, ре, ми, фа, соль, ля, си" и обратно. Этот урок понравился Счастливчику; было весело и нетрудно тянуть голосом вместе с другими.
