Он хотел, чтобы я спорил с ним. Поэтому я соглашался. Я вел себя наперекор всем его тайным мыслям.
— Что за организация? — рассматривал он мою доверенность. — "Твердый знак"? Какой твердый знак? Сейчас будет мягкий. Вы знаете, почему я вас остановил?
Начинался этот трудный и, как иногда кажется, бессмысленный разговор со многими неизвестными, игра на нюансах человеческой психики, на его и моем искалеченных московскими колдобинами «это». И результатом этой игры должна была стать выигранная сумма. Кто сколько должен был выиграть? Я вообще не хотел выигрывать. Я хотел не проиграть. Сила, казалось, была на его стороне. Но на моей стороне была слабость. Он говорил, что я, наверное, думаю: там, где я развернулся, разрыв в сплошной разметке.
— Я предлагаю вернуться и посмотреть, раз у нас спорная ситуация, — предлагал он, испытующе глядя на меня.
— Я верю вам, инспектор, — пожимал я плечами, и он ничего не мог с этим сделать.
Дело не в том, что я хотел как-то заигрывать с ним. Наоборот, я хотел только, чтобы он ужаснулся мыслям, которые одолевают его, и пожирающей его алчности. А главное, я хотел в конце концов успеть на совещание с послами. И если бы я завелся и всеми правдами и неправдами заставил его составлять протокол, то, во-первых, опоздал бы, а во-вторых, рисковал бы лишиться прав. Совещание с послами того не стоило. Я ему так в конце концов и сказал.
— С какими послами? — удивился он. — Кто совещается?
— Путин, — сказал я. — Президент.
— Володя? — еще больше удивился он.
Тут я замер просто. Я понял, что попал на какого-то дальнего, а то и ближнего родственника президента страны.
— Вы что, знакомы с ним?
— Да было дело, — нехотя признался он.
— То есть не близко? — уточнил я.
— Это все-таки президент, — сказал он. — Как я могу быть близко? Но он просил меня Володей его называть.
— А что у вас с ним было?
— Да нарушил он как-то, и я его остановил. Так же, как и вас.
— Догнали, что ли?
— Конечно.
— А на чем же он ехал?
— Да какая-то иномарка несерьезная. Я еще удивился. И без охраны.
— Так, может, и не президент?
— Да что я, президента не узнал бы, что ли? — обиделся он. — Вылитый Путин. Он сам, кстати, подтвердил.
— А вы документы его смотрели?
— Зачем? — еще больше обиделся он. — Обижать человека недоверием не буду никогда понапрасну. Он сам спросил: "Вы что, не узнаете меня?"
— Так, может, двойник все-таки? Просто похож очень.
— Знаете что? Вот вам ваши документы и езжайте отсюда. И будьте аккуратнее, — зло сказал он. — А то ведь можно и без прав остаться.
