— Эй, эгоистка! — Это кричал маленький Чанес, который появился из-за бугра и стал взбираться на верхушку. — Есть хочешь?
Иля не хотела, но отказать инопланетной твари, даже если она и похожа на обычного мужчину, просто неприлично и опасно.
— Конечно, спасибо большое.
Чанес протянул на ладони горстку прозрачных светящихся шариков и следил за тем, какие эмоции отразятся на лице женщины, когда она их попробует. Вкус, странный, сочный, с ароматом цветов, проник в рецепторы языка и стал разливаться по телу, как извилистая река. Иля с удивлением подняла на проводника глаза.
— Что это?
— Черви. — Чанес присел рядом и вытер белой рукой покатый лоб.
Он, как и его родственник, был очень красив по меркам человека. Трудно отвести глаза и не смотреть.
— Почему вы называете это место Городом Смерти? — Иля разглядывала точеный профиль.
— Это плохой перевод и метафоры человеческой расы. В вашей лексике смерть и жизнь — антонимы. В нашей — практически одно и то же понятие. Ближе к истине — Холмы Предрождения. Но это такая посредственная и глупая догма. Мы ушли от нее очень давно.
— А люди? Слышала, сюда иногда наведываются путешественники и торговцы. Ходили слухи… В общем, что не возвращались они. Умирали! И все такое…
— Исследователи были здесь. Кто из них умер?
— Исследователи? Когда?
— В самом начале, когда искали земные сокровища. Право, вы меня удивляете.
— Они не вернулись!
— Умоляю вас, не вернулись прежними, но вернулись. И потом, в это место приезжают лишь те. кто действительно хочет измениться навсегда…
— То есть и я хочу измениться?
— Вам виднее, в суть не заглядывал. — Чанес встал и как-то своеобразно вытянулся. Он прислушивался к воздуху, к молчанию холмов, а по лицу пробежала волна неопознанного Илей чувства.
— Что-то не так! — Инопланетянин резко спрыгнул вниз и побежал в направлении, где недавно оставил громадину Чинеса. Женщина бросилась следом.
Холм обогнули в какие-то несколько секунд, выскочили на извилистую дорожку— и тут Иля врезалась в остолбеневшую спину недавнего собеседника, который стоял на месте и лицезрел весьма странную картину. Сперва женщина подумала, что в глазах у нее началось мерцание и двоение, как обычно случается при хорошей дозе наркоты, а Иля действительно испробовала в своей жизни все блага цивилизации.
Огромный Чинес двигался будто в замедленной съемке. Его контур все время менялся, расползался по швам на тысячи прозрачных отражений, которые пытались соединиться в одно целое. В воздухе рядом стоял жуткий треск, электричество било жалами по оголенным рукам, шее и лицу, но зрелище тем сильнее привлекало, чем становилось ближе и опаснее.
