– Хорошо же, если ты настаиваешь, Гильгамеш, обратись к своему предку, к великому Шамашу. И поступи так, как он тебе повелит.
Гильгамеш согласно кивнул.
Толпа стояла в ожидании, глядя, как Гильгамеш медленно уходит наверх, к храму предка своего, солнечного бога.
Медленно прошел он мимо жертвенников и по узкой лестнице поднялся на плоскую крышу белокаменного храма.
Лишь он, верховный жрец, да мать его, полубогиня Нинсун могли ступить на эту площадку. Любой другой, осмелившийся осквернить ногою своей священное место, куда спускается сам великий солнечный бог, был бы мгновенно убит божественными лучами.
Долго стоял Гильгамеш в жреческом своем одеянии, протягивая руки к богу, в заклинаниях воздавая ему почести и спрашивая совета. Наконец, получил он ответ от великого бога. Ответ, выраженный человеческими словами, прозвучал так:
– Идущий найдет тяжкие испытания и горе, стоящего на месте горе найдет само.
Получив такое предсказание от своего предка, Гильгамеш сел и заплакал.
Жители города, все еще стоявшие на площади, лишь издали видели своего царя и верховного жреца на священной площадке храма. Они думали, что Гильгамеш продолжает беседу с великим богом, и никто не догадывался, что царь их ответ уже получил и полон печали.
– О, Шамаш! – решился обратиться снова Гильгамеш к своему предку. – О, великий бог! Я пойду дорогой, по которой никто не ходил. Помоги же мне, как помогал моему городу и своим детям! Не моя – твоя это будет победа. Твои статуи я поставлю на пьедесталы. Тебя будем славить мы, жители Урука.
Но Шамаш медлил с ответом. Спокойно и безмолвно освещал он верховного жреца, поднявшегосяч над городом.
Еще медленнее, чем поднимался, спустился Гильгамеш на площадь, где по-прежнему стоял народ. Он не знал, что ответить старейшинам и жителям города.
Помогли ему мастера. Вместе с рабами принесли они огромные секиры, кинжалы, мечи, луки со стрелами. И в тот момент, когда царь ступил на площадь, они вывалили ему под ноги этот тяжелый воинский груз.
– Ты посоветовался с великим Шамашем? – спросили старейшины.
Теперь уже отступать было нельзя.
– Да, я разговаривал с отцом моих предков, – произнес Гильгамеш, – и завтра с утра мы выходим.
* * *
– Завтра с утра мы выходим, – так отвечал Гильгамеш, и старейшины больше не спорили.
Бесполезно хватать за руку того, кто уже замахнулся для удара.
– Слушай же, Гильгамеш, – сказал самый опытный из купцов, чьи глаза видели множество разных земель, кто знал много чужих обычаев, иногда красивых, иногда мерзких, Гильгамеш, – продорлжил он, – я нарисую для вас на табличках путь, самый удобный и быстрый, хотя даже он многотруден. Энкиду эти места знакомы. Пусть он идет впереди, охраняет своего товарища и царя.
