Суженый мой, суженый... | страница 34



– Галина, возьмите себе морские гребешки, салат, кусок пирога. Кофе, сок, вино. Бокал вина вам не повредит. А себе я попрошу мяса побольше, суп и коньяк, – сказал Виктор, обращаясь к официанту.

Привычные жесты, четкий слог, все выглядело так, будто Виктор бывалый завсегдатай всех ресторанов Питера. И Галина поймала себя на мысли, что она ничего не знает об этом странном человеке. И невозможно было ничего знать о нем, ведь они с Виктором встретились случайно, столкнулись лицом к лицу на узкой тропинке отчаяния.

– Виктор, я не могу принять вашего предложения, я не люблю вас, совсем не люблю, – вдруг произнесла Галина.

Ермолина не хотела говорить, резкие слова вырвались невольно, она покраснела, низко опустив голову.

– Я тоже вас не люблю, – деловито сказал Виктор, – но не делаю из этого трагедии. Но мы симпатичны друг другу, и этого вполне достаточно.

– Но мы же не знаем ничего друг о друге: вы – обо мне, а я – о вас, – шептала Галина, она проклинала себя за то, что согласилась пойти в ресторан.

– И не надо, это ни к чему, все, что нам необходимо для совместного существования, видно, и мне, и вам, а остальное – дело времени, – сказал он.

Виктор неприкрыто сердился. Мужчина отбивался от нападок Галины всеми средствами и способами. Ермолина замолчала, продолжая изучать свои ладони. Вот – линия жизни, линия судьбы, линия брака. Когда-то в юности Галина внимательно рассматривала разные хиромантические схемы, не зная еще, что рано или поздно эти рисунки всплывут в памяти. Линия брака в данный момент ничего не объясняла, наоборот, она окончательно запутала ситуацию. Одна ровная и непрерывная линия. Один муж. Единственный. Богом суженный. «Суженый мой, суженый, голос твой простуженный, без тебя мне белый свет не мил…» Память подсунула слова из забытого шлягера. Вечно она подкидывает что-нибудь неприемлемое для обычной жизни. А ведь линию судьбы не обманешь. Храбрый Виктор приглашает замуж, будто зовет на лыжах покататься. Понравится – не понравится. Любит – не любит. Галину замутило от волнения и страха.

– Мне нужно выйти, я на секунду, – сказал Ермолина, и, прижимая салфетку к губам, она выбежала из зала.

В туалете Галина взглянула на себя в зеркало. Чужое незнакомое лицо, неприветливое какое-то. В Питере она редко смотрела на свое отражение. Обветренные скулы, потрескавшиеся губы, печальные глаза. Единственное, что осталось от прежней Галины, – это манящий блеск во взгляде. На все остальное можно не смотреть, лучше отвернуться. Галина присела на диванчик. Свежий запах духов, приятные ароматы. Туалет в этом ресторане – самое лучшее место. Галина долго сидела, прислушиваясь к себе. Ее терзали сомнения. Может быть, принять предложение Виктора? С ним комфортно, удобно, тепло.