«Северное сияние» на неделю осиротело – главный уехал в командировку. Когда генеральный отсутствует, все глобальные решения с пометкой «срочно к исполнению» плавно переходят в разряд вялотекущих. В редакции никого не наказывают, не привлекают к ответственности и не терроризируют. Все ждут барина. Если главный задерживается в отъезде по какой-либо причине, ему телефонируют, добиваясь устного разрешения на какое-нибудь злодеяние в виде отстранения от должности или перевода сотрудника в другой отдел, этаж, регион. И моя статья зависла наряду с Сониной до возвращения Зимина. Обе статьи висели в редакционной атмосфере плотным облаком, мешая нам с Соней дышать, думать, работать. Наша дружба временно усохла. Она напоминала скелет, обглоданный мышами. У женщин всегда так происходит – либо мужчина перебежит дорогу, как заяц, либо одна на другую взглянула косо, нехорошо. И женской дружбе можно выписывать гранитный памятник и отправлять на тот свет, предварительно справив тризну. Она ведь чрезвычайно хрупкая – эта женская дружба. Мы молчали, сухо кивая друг другу при встрече вместо приветствия. Перегородка пролегла между нами как пограничная полоса. Временное затишье располагало к безделью. Я влезла в сайт и сделала робкую попытку с помощью компьютерной программы разобрать свой странный сон на составные части. Выяснила, что фрейдисты видят в каждом видении наглухо закрытые эмоции, дескать, днем эти эмоции спокойно дремлют, а ночью требуют незамедлительного воплощения. Моя ночная лестница несет в себе фаллический смысл. Все просто. У меня к Зимину вполне плотское влечение. Ничего особенного. Но отчего этот фаллический смысл постоянно утекает в небо? И почему Зимин расплывается в моих руках, как намокшая промокашка? На эти вопросы сонник ничего не ответил, лишь стыдливо замигал и растекся по экрану виртуальной паутинкой.
Марина Егоровна выудила меня из безделья жестким удилищем, силой выдрав меня из компьютерных грез, под самую завязку загрузив какими-то дурацкими поручениями. Марина Егоровна написала текст о парфюмированных духах с феромонами, а я отправилась за комментарием. Я жутко обиделась на Егоровну. Такой редкий и ценный специалист, как я, должен заниматься более серьезным делом. Зря начальство использует меня как девочку на побегушках. Но я не осталась внакладе. Директор парфюмерной фабрики в рекламных целях подарил мне пробник «Элизабет Арден». Я тут же надушилась злополучными феромонами. Директор заверил меня, что манящий запах распространяется в радиусе трех километров.
