Ее вопрос вызвал у Гейджа скрытое раздражение.
— Думаешь, я обманул тебя? Успокойся, я всегда соблюдаю условия своей сделки.
— Не сомневаюсь. Когда?
Помолчав, он сказал:
— Дня через два, если Малик будет готов к поездке.
— С ним все будет в порядке. Мы поедем не спеша.
Гейдж скривил губы.
— Где же твоя хваленая забота о здоровье Малика? Или ты обо всем напрочь забыла, так тебе не терпится попасть в Редферн?
— Неправда, — разозлилась Бринн. — Просто надо сохранять равновесие.
— О чем ты?
Малик и Эдвина. Она обязана помочь им обоим, но теперь забота об Эдвине для нее важнее. Однако Гейдж не знает о ней, он предан своему другу.
— Тебе не понять.
Гейдж криво усмехнулся.
— Я все прекрасно понимаю.
В его словах прозвучала горечь. Бринн подняла голову и посмотрела на него. Свет и тьма. Сила и мощь. Лучи заходящего солнца запутались в его густых иссиня-черных волосах, ярко-голубые глаза излучали мерцающий из глубины души свет. Когда она впервые увидела его, ее поразили резкие черты его лица. Гейдж показался ей почти уродом. Но даже тогда, не разглядев его красоты, она поразилась мощным волнам энергии, расходившимся от него. Каждый раз рядом с ним она еле удерживалась, чтобы не смотреть на него. Ее так и подмывало поднять голову и безоглядно тонуть в его глазах. Сейчас он опять возродил в ней то же влечение, которое она испытала, ощутив его кожей своего тела, и от этого ей стало еще труднее. Ее не просто тянуло неотрывно глядеть на него, но и прижаться к его колючей щеке и…
Бринн отвела от него взгляд и ускорила шаг, когда они подошли к лагерю.
Малика уже давно перенесли в палатку, где на слабом огне кипела похлебка из кролика. Лефонт, разговаривая с молодым солдатом, с улыбкой посмотрел на подходивших Гейджа и Бринн.
— Как Малик? — спросил Гейдж.
— В порядке, милорд. День прошел даже очень неплохо. Он себя настолько хорошо чувствовал, что сыграл со мной и еще кое с кем в кости. — Поморщившись, Лефонт добавил: — И выиграл мое седло. Правда, разрешил мне пользоваться им, пока я не найду денег, чтобы выкупить его.
— Вы не утомили его? — встревожилась Бринн.
Лефонт покачал головой.
— Мы прекратили играть сразу, как только заметили, что он устал. Хотел бы я, чтобы это случилось раньше, тогда я, может быть, остался бы с седлом.
Ей нельзя было уходить так надолго. Неизвестно, что именно эти здоровые солдаты понимают под усталостью. Бринн поспешила в палатку.
Малик встретил ее улыбкой во весь рот.
