Но ей надо идти к нему, надо дать…
Она лежала на спине на опавших листьях, у пруда, а он возвышался над ней несокрушимой скалой.
Вперед. Назад. Длинный. Короткий. Как сладко… Небо мутно-голубым пятнышком возникало и пряталось за его плечом, и с каждым судорожным вздохом она чувствовала запах земли, сосен и мыла. Ритмичный хруст сухой листвы под их телами возбуждал так же сильно, как и его прерывистое дыхание у нее над ухом. Он хотел не просто взять ее, а получить всю целиком.
«Мы так не договаривались», — с отчаянием подумала она. Он и в самом деле словно пожирал ее, как и грозился с самого начала.
— Дай мне это! — прохрипел он с трудом. — Не сопротивляйся, ты отходишь от меня.
Что ему еще? Она не могла дать больше того, что он уже получил.
Он вошел рывком глубоко внутрь, и она пронзительно вскрикнула. Приподнявшись, он выгнулся, и тут ее распростертое на земле тело начали сотрясать судороги, неподвластные ей спазмы пульсировали в ее трепещущей плоти.
— Вот то, что я хотел.
Он начал двигаться резче, быстрее, диковатая улыбка появилась на его губах. На мгновение он замер, а потом с хрипом выдохнул воздух и рухнул на нее.
Он спустил в нее свое семя, поняла она. Странно, почему она не чувствует отвращения? Вожделение истаяло, пришедшее ему на смену умиротворение разливалось по телу целебным бальзамом. Ничего подобного она не испытывала прежде. Ее руки непроизвольно обхватили широкие плечи Гейджа и притянули к себе.
Он поднял голову. Прядь иссиня-черных волос падала ему на лоб и отлетала при каждом его выдохе.
— Черт возьми, что ты сделала со мной?!
До нее не доходил смысл его слов. О чем он? Ведь он сам захотел этого неистового слияния.
— Ничего.
Ее голос прошелестел слабо. Она сама себя еле расслышала. Куда подевались ее уверенность и непреклонность, с которыми она готовилась встретить самое страшное?
Его руки обняли ее, и он перекатился на бок, продолжая крепко прижимать ее к себе. И опять ей на ум пришло сравнение: Делмас, удовлетворив свою плоть, тут же оставлял ее одну, а здесь она почувствовала себя прикованной к Гейджу невидимой нитью, частью его большого тела.
— Я… хочу уйти, — прошептала она.
— Почему?
— Мне… неудобно.
— Разве? — фыркнул он. — Может, немного тесновато, но так славно мы прижаты друг к другу, мне очень даже удобно.
Ее щеки горели.
— И такие разговоры мне тоже не по душе. Неужели именно так норманны занимаются…
Бринн замолчала, не сумев подобрать нужное слово, определяющее то, что происходило между ними. Насколько ей было известно, простым совокуплением это не назовешь.
