Причем Венгрия была здесь не одинока: «По-прежнему вдохновляющее воздействие на венгров оказывали события в Польше, где к середине октября 1956 г. своего апогея достигла борьба „за демократизацию социализма“, — читаем далее в работе. — Повсеместно проходившие в Польше массовые митинги грозили перерасти в вооружённые столкновения. Социалистический блок, казалось, трещал по всем швам».
В действительности события в социалистическом блоке только начинались. Впереди была «Пражская весна» 1968 года, тлеющая революция «Солидарности» в Польше, развал социалистического блока в 1989 году — начиная с открытия границ Венгрией и заканчивая уничтожением Берлинской стены. Имеющий огромный государственный (и в то же время специфический) опыт Китай предпочёл снизить до минимума отношения с СССР, нежели попасть под волну охватившего Европу краха сталинизма.
При всей своей противоречивости на образе Сталина строился весь послевоенный миропорядок в Восточной Европе и других социалистических странах. Сталин был символом и знаменем эпохи. Конечно, пропаганда играла свою роль, но и сам Сталин не давал повода усомниться в своём значении. Знаменитый впоследствии югославский диссидент, писатель Милован Джилас, который встречался со Сталиным ещё в 1944 году, писал в своей книге «Беседы со Сталиным»: «Сталин был чем-то большим, чем просто великий полководец. Он являлся живым воплощением великой идеи, превратившимся в умах коммунистов в чистую идею и тем самым — в нечто несокрушимое и непогрешимое».[49]
Китай, понимая это, предпочёл пойти на разрыв отношений с СССР, видя, как развивается советская политика после смерти И. В. Сталина. К сожалению, в руководстве самого СССР не нашлось человека, способного понять и принять вызов истории. Борясь с культом личности, никому не пришло в голову посмотреть, не стоит ли за ним что-нибудь важное, от него зависящее. «С водой и ребёнка выплеснули».
