И тогда он заговорил.
- Давно уже пришлый огонь не разжигал холодный огонь - Голоринг. Что за люди вспомнили вдруг о полнолунии в канун Гомрата?
Двое всадников, державшие Колина и Сьюзен, двинулись вперед. Колин почувствовал, как темные глаза пронзили его насквозь. И какое-то захватывающее дух веселье, сродни захватывающему дух страху, вдруг избавило от боли его тело.
- Хорошо бодрствовать, когда луна стоит над холмом, - скрытый смех слышался в голосе говорившего, и он, наклонившись, поднял Колина и посадил верхом. Потом повернулся к Сьюзен и собирался что-то сказать, но всадник поднял ее руку и показал Знаки Фохлы - браслет на ее руке. Браслет светился сам по себе, а не только отражал лунный свет, и письмена на нем шевелились, точно живые.
Легко и не произнося ни звука, его темное величество опустился на колени и приложил руку Сьюзен к своему лбу. Потом он встал, снял Колина и Сьюзен с коней, перенес на вершину кургана и отвернулся.
- Скачите, эйнхейриары Херлатинга!
- Мы скачем! Мы скачем!
Торф из-под копыт засыпал ребят, ночь тут же превратилась в сплошной шум быстро несущейся темноты, и ребята остались одни.
Они опустились на камни и уставились друг на друга.
- Это... это... - бормотал Колин. - Это тот, кого я видел у нас во дворе, на ферме! Это тот, что бежал за мной по дороге!
- Между прочим, им наплевать, что с нами будет, мы им совершенно неинтересны, - заметила Сьюзен.
- Это он шел за мной до самой фермы.
- Может, это и к лучшему, - сказала Сьюзен, продолжая свою мысль. - Я не дала бы за нашу жизнь и гроша, если бы они подумали, что мы как-то собираемся им мешать.
- Ничего себе история, а?
Колин и Сьюзен подскочили от ворвавшегося в их разговор голоса. Они посмотрели туда, откуда донесся голос, и увидели стоящего под деревьями гнома.
- Утекар! - закричали они и помчались с холма ему навстречу. - Утекар? Это был не Утекар.
- Кто ты? - спросила Сьюзен. Гном посмотрел на них.
- Ну и как же мы будем выпутываться из всей этой ситуации? - сказал он.
Гном был одет в черное, на боку у него висел меч с золотой рукояткой. Его волосы и борода были аккуратно подстрижены. Он держался с достоинством, говорил твердо, в его словах не звучало никакой угрозы.
- Я... Я прошу прощения. Но что мы сделали неправильного? Разве все это случилось по нашей вине? - спросила Сьюзен.
- Еще бы не по вашей! Только дураки стали бы разжигать костры на кургане в любое время. А уж в сегодняшнюю ночь - из всех ночей года особенно не следует это делать, да еще жечь зовущее в путь дерево! О чем Каделлин думает, с вас же нельзя спускать глаз! Но пошли, надо посмотреть, что ваши друзья смогут сделать. Может быть, еще не поздно вернуть их назад, в курганы.
