Разумеется, на трибунах были сиденья, но они для простаков и зевак. Пока она доберется до трибун, уже опять нужно будет стоять у окошка со ставками. Ходьба взад-вперед отнимала больше сил, чем могло показаться. Что же до элитных мест, где были удобные кресла и неплохой бар, то об этом и речи быть не могло. Там крутилось слишком много денег и делалось слишком много серьезных ставок. Ребята из полиции обожали это место.
Она допила чашку кофе – уже третью за этот час – и потащилась к окошкам тотализатора. Седьмой, предпоследний забег входил в завершающую стадию. Обычно на него приходилась самая напряженная игра, и «чайники» так и рвались делать ставки. Пока Лилли пробиралась между ними, ей в голову вдруг пришла забавная мысль. И, несмотря на всю свою усталость, она чуть не рассмеялась.
«Ну и ну, – думала она, – двадцать пять лет надрываешься словно лошадь, и вот я снова на ипподроме. Скачки продолжаются!»
Она забрала деньги за пару ставок на седьмой забег и, на ходу распихивая их, быстрым шагом пошла к стоянке. Последний забег не сулил никаких сюрпризов. Уходить нужно именно сейчас, пока толпа не хлынет с трибун на улицу, и тогда можно будет избежать пробок.
Ее машина стояла почти у самых ворот – за это приходилось платить приличные чаевые. Машина была с откидным верхом, хорошая машина, но ничего из ряда вон выходящего. Никакого намека на роскошь. Единственное, что отличало эту машину от множества подобных, – тайник в багажнике, где хранилось сто тридцать тысяч долларов наличными.
Подходя к машине, она увидела рядом с ней человека. У Лилли промелькнула мысль, что, возможно, деньги ей теперь и не понадобятся.
У Бобо Джастеса были волнистые седые волосы и смуглое лицо с точеными чертами. Роста он был небольшого: говоря попросту, коротышка, но голова и торс словно принадлежали человеку вдвое больше. Зная, как он комплексует по поводу своего роста, Лилли порадовалась, что на ней обувь без каблуков. По крайней мере хоть в этом ей повезло. Правда, судя по выражению лица босса, вряд ли ей это зачтется.
Бесцветным голосом, едва шевеля губами, он сказал ей:
– Тупая, безмозглая овца! Посмотри на свою машину – это ж цирк шапито! Еще б нарисовала мишень и повесила колокольчики на бампер!
– Да ладно тебе, Бо. Таких машин в Калифорнии пруд пруди.
– Таких машин в Калифорнии пруд пруди! – передразнил он ее, жеманно поводя плечами. – Столько же, сколько вороватых шлюшек? А? Столько, подстилка ты гумозная?
