Батя был прирожденным организатором и пользовался непоколебимым авторитетом. Проведя в артелях на Дальнем Востоке почти всю жизнь, он прекрасно знал все тонкости добычи драгоценного металла, сам был классным шофером и трактористом. Батя сплотил весь коллектив артели так, что он работал безотказно и в самых критических ситуациях выдавал свои ежедневные килограммы. Народ здесь работал без лозунгов, не за страх и не за совесть, а исключительно за деньги, за очень большие деньги.
Каждый в артели отлично исполнял свое дело, вкладывая двенадцать часов в сутки и имея два выходных за весь сезон — один на 1 мая, другой — на 7 ноября. Бывшие «зэки», попавшие в артель, говорили, что в «зонах» было легче. Если рабочий оказывался профессионально непригоден, что. впрочем, бывало крайне редко, его переводили в подсобные рабочие — «шныри». И хотя там трудодней меньше, все равно к концу срока он не будет внакладе. А если человек просто ленив, следовал немедленный расчет с фантастически низкой зарплатой — что-то типа 5 рублей в день. Вопрос с дисциплиной, таким образом, никогда в артели не стоял. Проблемы возникали при наборе кадров. Желающих на самые «дорогие» профессии — бульдозеристов, шоферов, токарей — было хоть отбавляй, прямо настоящий конкурс.
У Бати было чутье на людей. Он мог забраковать человека с документами высочайшей квалификации, но взять в шоферы полуграмотного забулдыгу, которого недавно лишили прав. Однажды перед «приемной» комиссией предстал молодой человек, просившийся в бульдозеристы. Он с гордостью положил на стол новенький диплом недавно оконченного технического вуза. Молодой человек чем-то не понравился двум помощникам Бати, но начальник артели вступился за него:
— Тракторист он хороший, машину любой модели с закрытыми глазами разбирает и собирает. И бульдозерист неплохой, — продолжал он, — а корочки эти, — и Батя небрежно двинул новенькую синюю книжечку огромной ладонью, — он купил, я проверял. Так что берем.
К новичкам Батя применял самые жестокие дисциплинарные меры, производя своеобразную селекцию. Он знал, что человек, удержавшийся после сезона каторжной работы, будет приезжать сюда постоянно. Новичок втянется, будет полгода жить на западе, отдыхая на кавказских, крымских и прибалтийских курортах, строя себе и детям кооперативы, ежегодно меняя машины, охотясь за модными гарнитурами или же стремительно просаживая по ресторанам заработанные тысячи. А потом всю зиму он с нетерпением будет ждать весны, а с ней и вызова из артели. С ветеранами Батя был либералом. С некоторыми из них он начинал артельное дело.
