— я, пожалуй, выпью пива.
— Что, привкус во рту? — съехидничал мистер Патель. — Ладно, показывай, что там у тебя сегодня.
Он потянулся за блокнотом мистера Малика, открыл его и начал считать.
Полагаю, быть птицей не всегда и не во всем удобно. Так, отсутствие губ и зубов чудовищно ограничивает мимические возможности — не говоря уже о способности четко произносить некоторые фрикативные согласные. Без рук и пальцев трудновато загонять мяч в лунку. А оперение, конечно, вещь удобная с точки зрения аэродинамики и терморегуляции, однако в жаркую погоду под ним, наверное, потеешь. Но все это, безусловно, компенсируется одним главным преимуществом (при полном уважении к страусам, эму и пингвинам, которые могут это прочесть) — умением летать.
Предположим, вы — краб на морском берегу и надвигается шторм. Что вам делать? Очевидно, зарыться в ямку поглубже и положиться на судьбу. А вот если вы — птица, то вам достаточно одного взгляда на сгущающиеся черные тучи, чтобы расправить крылья и дать тягу. На кенийском побережье, если шторм с востока, вы, естественно, полетите к западу и через пару часов, скорее всего, захотите передохнуть. Что же вы увидите внизу? Длинную вереницу прудов, либо с водой, либо с восхитительной мокрой грязью. Надо же, какая удача: здесь можно чудесно посидеть, заморить червячка-другого. Вот поэтому в Кении при сильных штормах одно из лучших мест для наблюдения за птицами — найробийская муниципальная очистная станция.
Мистер Малик воспользовался советом мистера Ньямбе и заказал такси пораньше. На очистной станции, казалось, уже собрались абсолютно все птицы восточного побережья Африки. Их были тьмы и тьмы — пигалицы-кузнецы статуями стояли у прудов; кроншнепы, веретенники рылись в грязи своими серповидными клювами; сотни песочников прыгали по отмелям, посверкивая белыми задиками. Бесчисленные цапли зондировали клювами воду, выискивая рыбу и насекомых. Огромные стаи бакланов, больших и малых, плавали и ныряли вместе. Чайки и крачки, обрушиваясь с высоты, дрались за добычу; утки, гуси с важным видом рассекали воду усердно работая лапками. Там были даже — мистер Малик опустил бинокль и дважды протер глаза, прежде чем им поверить — три больших розовых фламинго.
Он вспомнил, как увидел фламинго впервые. В 1955-м, незадолго до поступления в «Истландз». Они всей семьей отправились на клубную экскурсию к озеру Боргория. Когда оно с невысоких холмов открылось их взгляду, его берега казались обведены розовой каймой: не три, не триста, не три тысячи — миллион фламинго! В воображении одиннадцатилетнего Малика попросту не хватало места для такого количества птиц. А в Найроби он не видел фламинго ни разу. И сейчас, глядя по сторонам и торопливо строча в блокноте, мистер Малик жалел, что с ним нет его друга мистера Ньямбе. Так хотелось поблагодарить его за ценный совет и вместе насладиться этим чудесным зрелищем.
