— Verzeih. Простите.
Мимолётная улыбка. Тень горького понимания в глазах.
— Это мой долг.
Перед школой оцепление, за ним толпа людей. Несколько женщин чуть ли не на коленях умоляют офицера в погонах пропустить их. Тот только непреклонно качает головой. Закусываю губу — очевидно это матери оставшихся рядом с миной детей. Слава Богу, мы ещё не опоздали! Да — но кто даст гарантию, что взрыв не прогремит, едва только мы не войдём в здание?..
— Где мина? — дёргаю за рукав ближайшего солдата. Пора вспомнить, наконец, на какой я должности. И что это мне вообще-то положено принимать решения.
— Второй этаж, — в карих глазах мгновенно вспыхивает радость. — Вы минёры, да? Мы вас ждали! Надо поспешить.
Онезорг больше не тратит ни секунды, легко приподнимает красную заградительную ленту, стремительно поднимается по ступеням ко входным дверям. На секунду оборачивается, смотрит на меня, когда я прохожу следом. На лице лёгкое беспокойство.
— Вы подождать здесь. Не ходите.
— Ага, уже, — отмахиваюсь рукой, открываю дверь школы. — Ну долго мне вас ждать?
Он недовольно качает головой, но всё же молча взбегает по ступеням наверх. Не смотрит назад, только на ходу с губ срывается короткое:
— Зря. Может быть взрыв.
— И не надейтесь, — фыркаю, пытаясь не обращать внимания на бешено колотящееся сердце. — Вы же здесь. Значит всё будет хорошо. И никакого взрыва не будет.
Еле заметная улыбка, и он первый проходит в дверь, за который слышится детский плач. Синхронно разделяемся — Онезорг опускается на колени перед выбоиной в стене, за которой виднеется метеллический циллиндр, а я спешу к небольшой дыре в завале, через которую можно видеть заплаканные детские лица.
— Ну, ребята, что произошло?
Плач мгновенно утихает. Три девочки и два мальчика сперва недоверчиво смотрят на меня, потом наперебой начинают расказывать, как они играли и вдруг всё рухнуло, и все куда-то побежали, а они не смогли вылезти. И уже сколько зовут-кричат, а мамы всё никак не приходят.
— Мамы скоро придут, — пообещала я, краем глаза взглянув на закусившего губу Рудольфа, бережно вытаскивавшего какую-то непонятную и с виду очень опасную деталь. — Они только нас вперёд послали, потому что мы с дядей быстрее бегаем.
Одна девочка ухитрилась высунуться, чтобы посмотреть на «дядю».
— Ой! — испуганно отпрянула, зажав себе рот ладошкой. — Это же немец! Они же плохие!
— Неправда, — усаживаюсь прямо на пол. — Дядя Рудольф очень хороший немец. Знаешь, что он делает? Он подкоп роет, чтобы вас оттуда вытащить к мамам.
