…Наступил вечер. По всей долине зажглись веселые костры: казаки варили еду в больших казанах, жарили баранов. Тут же выбивали днища из бочек.
Ударил залп из пяти пушек — начался пир в честь старшины и похода, столь неудачно подготовленного Голицыным. Не дал этот поход России выхода к Черному морю, не прикрыл Украину от нападений басурманов. Знал Голицын: неприветливо встретят его в Москве, разве только правительница Софья заступится. Ведь всего год тому назад русские дипломаты умело объединили многие государства в священную лигу для борьбы с турками и татарами, сумели замириться с западными странами. Большое войско поручалось Голицыну, большие надежды возлагались на него…
В таборе настоящее веселье долго не наступало. Мрачно запивали казаки выборы гетмана, изредка перебрасываясь едкими шутками. Лишь когда опустела добрая половина бочек, зазвучали песни. Теперь казаки и стрельцы перемешались и пили вместе, угощая друг друга, пока пьяные не сваливались тут же, около бочек.
На холме в просторном шатре в два ряда были поставлены столы, загроможденные разными яствами и питьем. Однако места всем не хватило и кое-кому пришлось разместиться за столами под открытым небом возле шатра. На скамье, выложенной подушками и покрытой ковром, возле князя Голицына сидел Мазепа в синем бархатном, расшитом серебром жупане, шелковых, гранатового цвета шароварах и дорогих сафьяновых сапогах с огромными серебряными шпорами. Мазепа был весел, хотя пил мало, сыпал шутками, запас коих сохранил еще с того времени, когда был пажом при дворе польского короля.
— За нашу дружбу! — сказал Голицын, протягивая Мазепе кружку.
— За дружбу! — поднял свою кружку гетман и, настороженно озираясь, тихо спросил: — А каково распоряжение царицы относительно имущества Ивана Самойловича?
— Одну половину в царскую казну, другую — на нужды казачьего войска.
— Так, — словно в раздумье протянул гетман. — В таком разе я вряд ли смогу дать тебе сейчас все десять тысяч.
— Тс-с, еще будет время, договоришься об этом со стольником Неплюевым. Он про все знает и мне верен.
Тосты сыпались один за другим. Когда чуть ли не в десятый раз провозгласили тост за царей Петра и Ивана и царицу Софью, ротмистр Соболев взял за локоть полковника Михаила Самойловича:
— Пошли, покурим на травке.
Сели на склоне холма, некоторое время курили молча.
— Быстро же они покумовались, — проговорил Михайло Самойлович.
— Не так уж быстро. Ты ведь знаешь, Мазепа жил в Москве, там и сошелся с Голицыным. Да и царица Софья к нему благоволит. Только не знаю, как он попал туда.
