Я что-то кричал, поднимая руки, бежал вслед за пароходом по берегу, но скоро понял, что все это бесполезно. Пароход скрылся за ближним поворотом, а я без сил опустился на какой-то трухлявый пенек.
Вот это история! Потерял все вещи, остался в неизвестном поселке, где даже пристани нет. Что может быть хуже этого?
Но долго сидеть на месте я не мог. Надо было что-то предпринять, но что именно, я не представлял.
Я подошел к рабочим, разгружавшим дрова с тракторного прицепа.
— Почему пароход отошел раньше времени? — спросил я у них.
— Дрова, видишь ли, ему не понравились. Решил в другом месте брать, — отрываясь от своего дела, ответил бородатый, угрюмого вида рабочий.
— А ты что, с парохода, что ли? — поинтересовался он.
Я рассказал о своем несчастьи.
Бородатый и его напарник, чуть постарше меня парнишка, посочувствовали, поцокали языками, покачали, головами, но мне от этого не стало легче.
— Слушай, кореш! — вдруг вскинулся молодой. — Дуй-ка ты сейчас на почту и подавай телеграмму на пристань Слободчиково. Дотуда двадцать километров, но ведь пароход еще будет останавливаться, грузиться дровами. Вполне успеют получить. Напиши: так, мол, и так, отстал от парохода, вещи такие-то, лежат там-то, прошу снять. А завтра ты сам туда доберешься пешим ходом.
Как же мне это самому не пришло в голову? От души поблагодарив за совет, я побежал на почту.
Дежурившая там женщина даже немного испугалась, когда я, запыхавшийся от бега, потный, возбужденный, ворвался в помещение. Со строго официальным лицом она попросила у меня паспорт и проездной билет. Паспорта тогда у меня еще не было, имелось только свидетельство о рождении со штампами управления тралфлота на обороте — отметками о приеме на работу и увольнении. Проездной билет был при мне.
Телефонистка долго не могла дозвониться до пристани.
— Слободчиково… Слободчикдао… Алё… Слободчиково!.. — ласково и певуче ворковала она в трубку, потом, ожесточась, зло крутила ручку аппарата и кричала:
— Слободчиково! Что вы там уснули, что ли?..
С большим трудом, но телефонограмма была все же отправлена.
У меня стало немного легче на душе: может быть, поможет телефонограмма и снимут с парохода мои вещи.
Время уже подходило к вечеру, стало смеркаться. Я сгоряча хотел было сразу же отправиться в путь, но телефонистка отговорила:
— Куда же ты на ночь глядя? Завязнешь в грязи, замерзнешь в дороге.
Надо было ночевать в деревне, но кто же пустит на ночлег незнакомого, невесть откуда взявшегося парня?
