В нем небу тесно,
И тюленем
Оно шевелится в мешке
Худом телесном.
Здесь — таинство:
Случается со всеми нами что-то в миг,
Когда надрывно эпилептик бьется.
К нам кто-то исподволь приник,
И нерожденный закричит, и мертвый тихо повернется.
Здесь операция, быть может.
И кто умело надрезает
И зелье едкое вливает?
Ужели я — марионетка
И мастер нитки подправляет?
Все под наркозом, под наркозом.
И сад из роз шумит, гиганты розы.
(Я прислонился головой к стеблю,
И лепестки высоко так, высоко.)
Блаженство
Задувается, как свечка,
И он встает,
Тупой остриженной овечкой
К вокзалу шумному бредет.
(A боль и брага заперты в висках —
«Спасу, кого могу, от этой фляги».
Он будет убивать по голове
Всех тех, кого убьет, — хоть на бумаге.)
Фиалки запахом визжат
Ночные — о, как жалки. Жалко.
Захлопнут череп. Статуй ряд,
Как лошадь под уздцы, ведет аллею парка.
«Постойте, я вам воротник поправлю.
Вам, правда, лучше? Как я рад».
И с плеч, шепча, сползает Павловск,
Как нашкодивший леопард.
