— Все из-за этой коробки от старых туфель. Прямо на самом верху.
Чарли пытался понять старика.
— Я хотел ее убрать вчера вечером.
— Но не сделал этого, — сказал Эммонс вкрадчивым, тихим голосом, похожим на шепот, зовущий из бездонной могилы.
— Нет, я… Лора просила меня… Послушайте, для чего я объясняю вам каждую мелочь?
Он уловил полный злорадства взгляд старика. Чарли чувствовал себя дураком. Его злость сменилась чем-то еще. Ему было не по себе.
— Вы ненавидите меня, — прошептал старик. И это была правда. В первый раз Чарли понял, что это была правда. Старик же прекрасно знал это.
— Вы немного расстроены, — процедил Чарли сквозь онемевшие губы. — Вы знаете, мы так беспокоимся за вас…
Чарли повернулся и вышел. Спрятавшись в своей мастерской, он включил станок, и по гаражу начала разлетаться стружка.
В тот вечер Чарли ждал, когда совсем стемнеет: старик уснет и больше не вылезет из своей комнаты. Он машинально торцевал ножки столика для коктейлей. Вернувшись в дом, он долго мыл руки на кухне, думая, как начать разговор с женой. Лора, поджав ноги, сидела на краю кровати и смотрела телевизор. Приближаясь к ней, Чарли почувствовал огромное нежелание откровенничать. Слово «признание» пришло ему на ум и немного напугало. Но возле Лоры ему стало спокойнее. Она посмотрела на него и улыбнулась. Он действительно любит ее, думал Чарли. Если бы все было по-другому, были хотя бы дети…
— Ну, как твой стол, Чарли?
— Прекрасно.
— Можно, я взгляну завтра?
— Конечно, если хочешь, Лора…
Грохот копыт и выстрелы из шестизарядных револьверов, несущиеся из телевизора, прервали их разговор.
— Я хочу поговорить с тобой, — наконец решился Чарли, чувствуя, как трудно ему стало дышать.
— Об отце, — угадала Лора.
— Да, об этом.
— Ты не хочешь, чтобы он был с нами.
— Боюсь, что да, — признался он.
— Почему боюсь, Чарли? — спросила Лора почти легко. Его взгляд был полон недоумения, смешанного с растерянностью. — Я не боюсь, Чарли. И буду рада, когда он умрет.
— Лора…
— К чему скрывать это. Ты чувствуешь то же самое, что и я. Я не удивлена. Он отравляет все, к чему только прикасается.
— Тогда отвезем его в приют?
Даже при ее отношении к отцу, которое так удивило Чарли, его слова звучали грубо и безжалостно.
— Нет, Чарли, мы не сделаем этого.
— Но если мы будем держать его здесь…
— Это мы и сделаем, Чарли.
— Но ты только что сказала…
— Что буду рада, когда он умрет? Ну да, я это и говорю. Он будет здесь с нами до последнего его дня.
