Но Корделия только еще выше вздернула подбородок. Теперь в ее глазах бушевало пламя гнева. Она задыхалась, ноги уже едва держали ее.
— Да, но нам вовсе не обязательно делить ложе! — на одном дыхании выпалила она.
— Очень хорошо, — тихо сказал Гвидо, но она догадывалась, что он с трудом сдерживается.
Затем он резко отвернулся и направился к двери.
Освободившись от гипнотического воздействия его глаз, Корделия облегченно перевела дух.
Я выиграла первый раунд! — торжествовала она. Гвидо — цивилизованный мужчина. Его требование спать с ним и родить ему ребенка — всего лишь дань уязвленному мужскому самолюбию. Я должна проявить твердость и показать, что ему не удастся заставить меня делать то, чего я не захочу.
— Ты идешь? — вдруг раздался его голос.
Корделия очнулась от своих мыслей и увидела, что он стоит у двери и выжидательно смотрит на нее.
— Иду.
Сейчас он поведет меня еще куда-то, решила она, но это не важно. Главное, что фарс под названием “медовый месяц” мне больше не грозит. Гвидо высадит меня где-нибудь и поплывет дальше, прихватив с собой одну из подружек, дабы удовлетворить свое непомерное либидо. Он наверняка согласится на наше раздельное проживание.
При этой мысли девушка вдруг ощутила внутри странную пустоту, но, приказав себе не обращать на это внимания, послушно последовала за мужем.
— У тебя не будет возможности передумать, — сообщил он, когда она догнала его. — Надеюсь, ты это понимаешь?
Тоже мне, Мистер Неотразимость! — мысленно возмутилась Корделия, и лицо ее загорелось от обиды. Да как он смел так подумать обо мне?! Воображает, что я приползу к нему на коленях просить прощения, чтобы оказаться в его постели?! Неужели он принимает меня за одну из тех лживых женщин, которые говорят “нет”, тогда как на самом деле на все готовы?!
Ладно, тут же успокоила себя девушка, пусть думает, что хочет, но я и через сто лет не изменю своего отношения к нему.
— Я хорошо знаю, что делаю, — твердо заявила она.
Гвидо подошел к вертолету, все еще стоявшему на палубе яхты, и трое мужчин, которые возились у его винта, тут же прекратили работу. В одном из них Корделия узнала пилота. Гвидо обратился к нему по-итальянски. Тот был чем-то явно удивлен, но, помедлив, кивнул в знак согласия.
— А ты отважная... — медовым голосом заметил Гвидо, и у Корделии по спине прошел озноб.
Она властно подавила в себе внезапный страх и высоко подняла голову.
— Ты станешь всеобщим посмешищем, — холодно добавил он.
