Тряпка, трусиха, дура! Вот что ты представляла собой тогда! — с горечью сказала себе девушка. Ты была лишь средством для достижения цели, потому что Гвидо и его отец мечтали завладеть империей Кастильоне. Все было продумано задолго до того, как ты впервые ступила на итальянскую землю.
Ей не хотелось ворошить прошлое, но смятение чувств, виновником которого был Гвидо, освободило из-под спуда забвения воспоминание об их первой встрече на вилле дедушки...
Гвидо в кремовых шортах и черной футболке стоял у бассейна со стаканом в руке, и, хотя на вилле Джакомо Кастильоне было, по крайней мере, еще с десяток молодых людей, застенчивая девушка видела только его. Он смеялся какой-то шутке, и его золотистые глаза вспыхивали на солнце, а когда Корделия появилась на пороге дома, задержал на ней взгляд, который она неправильно растолковала.
Теперь девушка понимала, что, скорее всего, Гвидо подумал тогда, что в жизни эта девица еще заурядней, чем на фотографиях. А тогда она замерла перед ним, словно кролик перед удавом.
Дед окликнул его и немедленно их познакомил. Корделия не могла поднять глаз, уставившись на загорелую шею Гвидо, что-то мямлила и заикалась, краснея. Она безуспешно пыталась придумать что-нибудь остроумное и запоминающееся, чтобы привлечь его внимание, но он говорил за двоих.
Эти воспоминания были так мучительны, что Корделия решила выкинуть их из головы и сосредоточиться на настоящем. Впрочем, теперь ситуация была еще более ужасной.
Если рассказать маме правду о том, что произошло десять лет назад, та, конечно, поверит мне, думала девушка, но унижение, пережитое мною, заставит ее снова страдать. К тому же она никогда не поймет, почему я не отстаивала свою правоту. А как я могла себя защитить, если даже лучшая подруга Эугения поддержала ложное признание Умберто?..
Кроме того, после того как Корделия увидела Гвидо с той красоткой, все, чего она желала, — это причинить ему боль.
Месть... Теперь девушка понимала, что, движимая безрассудным желанием наказать жениха и деда за пренебрежение к себе, она сама сделала все, чтобы они окончательно уверовали в то, что имеют дело с бесстыжей маленькой дрянью. Гвидо был вне себя, когда узнал, что заурядная, влюбленная в него по уши девчонка нанесла такой удар его самолюбию.
Повзрослев и набравшись жизненного опыта, Корделия понимала, что вела себя глупо, но все равно не представляла, как смогла бы доказать свою невиновность. А ее молчание в тот жуткий день стало для всех подтверждением вины.
