— И вы рассчитываете, что достанете попутную машину в аэропорту? — настойчиво допытывалась дама.
"Нас будут ждать там друзья!" — мучительно напрягаясь, подсказал Андрей, но отец игнорировал правила шпионской игры.
— А что, — простодушно спросил Иван Петрович, — разве это так сложно?
— Сложно — не то слово, — отчеканила белогвардейка. — Вы совсем наивные люди. Пойдемте со мной.
И, повернувшись, не глядя больше на них, решительно зашагала к своему пикапу.
Иван Петрович вопросительно посмотрел на сына, тот пожал плечами.
— Мне что? — с деланным безразличием сказал он. — Это тебя предупреждали насчет лифтов.
Тут белогвардейка, подойдя к кабине, обернулась.
— Не бойтесь меня, пожалуйста, — сказала она. — Я не заразная, я москвичка, выросла на Переяславке…
— Мы не боимся, — ответил Иван Петрович, — просто стесняемся вас затруднять.
— Да что вы, — нервно передернулась белогвардейка, — это я должна стесняться, я же сама напросилась. Вижу — наши сидят…
"Наши"… У Андрея было чуткое ухо, и он отметил, что это «наши» прозвучало не так.
— Меня зовут Тамара, — сказала старушонка, — а вас?
— Иван, — ответил отец, с галантным академическим поклоном пожимая ее маленькую морщинистую лапку, — а это мой сын Андрея.
— Господи, Иван, Андрей. — Белогвардейка тихо засмеялась, — Прелесть какая… Да садитесь же, садитесь. Кабина просторная у меня, уместимся все втроем. После скажете, что это бог Тамару послал.
— Садись, сынок, ничего, — сказал Иван Петрович. — Или ты хочешь у окна?
Ноги у Андрея вдруг ослабли. Неужели вот так сразу, без подготовки, без предупреждения, начнут колоть психотропные препараты?
Тамара сняла очки, оглядела Андрея с головы до ног. Глаза у на тоже были обезьяньи, маленькие, черные, круглые, почти без белков и ресниц. Была она не так уж стара: во всяком случае не старше отца. И лицо у нее было даже привлекательное, этакая седая секретарш машинистка со следами былой красоты, если бы не портили его две темные вертикальные морщины по обе стороны рта.
— Надо же, как мальчик меня боится, — проговорила она. — Весь прямо взъерошился. Ты думаешь, я сотрудница ЦРУ? Ты такой важный мальчик, что нужно тебя стеречь?
— При чем тут ЦРУ? — буркнул Андрей. — Вы эмигрантка. И я вас не боюсь.
— Тогда в чем дело? — открыв в улыбке желтые зубы, спросил Тамара. — Садись, и поехали. Не загрызу же я вас, двоих мужчин.
Поглядев по сторонам, Андрей молча кивнул отцу, забрался в кабину следом за ним, захлопнул дверцу. Внутри «Субару» выглядела еще более неказисто: диванчик был весь изодран, декоративные панели сняты, ниша для приемника пустовала, и даже крышка бардачка отсутствовала.
