– Ты послал её ко мне.
– Да.
– Она меня предала.
– Да. – Голос Николая не был ни холодным, ни жёстким – он попросту был.
– И тогда ты явился ко мне… – голос Андрея сорвался. Он не мог этого выговорить. Такого он не ожидал даже от Николая.
– Если бы я тебе сказал, что ты не должен открывать воздушный шлюз, потому что это опасно или может опозорить твое имя, я бы точно знал, что ты это обязательно сделаешь – назло мне! – резко произнес Николай.
Теперь главное было сказано. Слова проникли в сознание Андрея. Они разнесли в клочья все те временные баррикады, которые он вынужден был возвести. Все старания восстановить самооценку оказались тяжким сизифовым трудом. Все насмарку. Расплавлено, словно кусок масла под лучами лазера боевого меха.
– Почему?
– Ой, я тебя умоляю… Ты что, в самом деле ждешь, что я тебе отвечу? До сих пор ты был таким умненьким. Продолжай в том же духе.
Ещё никогда Андрей не был так близок к тому, чтобы подраться со своим братом. Эта невероятная скотина… Но сейчас у Андрея был новый спутник, который ему помогал. Спутник, которого Николай не мог увидеть.
Суркаи.
Андрей ухватился за это имя, словно утопающий, и постарался взять себя в руки. В конце концов, он уже принял на себя самый страшный грех в своей жизни. То, что произошло сейчас, таким образом, могло быть интерпретировано как безвредная вариация главной темы.
Он вспомнил одну из самых любимых цитат из коллекции отца. Пушкин. Ещё один талисман, спасший ему жизнь. «Если жизнь тебя обманет, Не печалься, не сердись! В день уныния смирись: День веселья, верь, настанет».
И снова открывающаяся за спиной Суркаи дверь в пространство прошла перед его мысленным взором. Его разуму требовалось время, чтобы все осознать.
– Ты знал, что дело идет к бунту. И ты форсировал события. Использовал меня, чтобы привести все в движение.
– Катализ. Как отец говорил.
– Контролируемая ситуация. – Андрей попытался вложить в эту фразу весь свой гнев и разочарование. Ему хотелось уничтожить высокомерие Николая, который полагал, что он знает, как поступать, даже лучше, чем генерал.
Улыбка на холодном лице Николая выглядела не на месте. Полностью под контролем.
– Отец ничего бы не стал предпринимать, если бы не был вынужден к этому. Он бы не принял этого тяжёлого решения. Все бы продолжалось до тех пор, пока не возникло бы сразу несколько мелких восстаний одновременно – или же одно, но куда более масштабное.
Николай пожал плечами, словно он рассказывал какую-нибудь постельную байку за парой пива.
