– Мне кажется, ты заходишь слишком далеко, Николай, – сказал он, наконец. Его мускулы уже напряглись до бесчувствия. Тем не менее, он продолжал растягивать их упражнениями. Тянем-потянем… Это каждый раз развлекало его. Перед тренировкой – это после тренировки – это перед тренировкой… Его голос звучал из-за этого напряженно.
– Да неужто? Они просто развернутся назад. Нет, ещё лучше – они попросту полетят без всякой цели, как-нибудь. Мне кажется, ты переоцениваешь влияние отца, – голос Николая звучал теперь взволнованно.
Между ними установилось мертвое молчание, нарушаемое лишь гудением сломанной лю-минисцентной трубки, постоянно пытающейся набрать полную мощность. В конце концов, до Андрея, казалось, дошли слова брата, он поднял голову и увидел, как Николай буравит его ледяным взглядом. Ему удалось не отвести глаза и он вспомнил слова Джес: «Он сводит людей с ума». Мой собственный брат, и так же он наводит на меня страх.
– Ты не должен так говорить. – Андрей отвел глаза таким образом, чтобы Николай больше их не видел, и снова подумал о Джес, о её отвращении при одном лишь упоминании имени Амариса.
– Ты что, тоже отступился? – презрение, звучащее в словах Николая, прошибло мысли Андрея насквозь, словно шар из винтовки Гаусса – броню. Когда он вновь взглянул на Николая, то поразился жесткости взгляда брата. Слишком старый для своего возраста. Андрей, казалось, увидел, что шторма, сотрясающие его брата, поднялись к самой поверхности. Вот-вот вырвутся наружу, словно ждут, чтобы он что-нибудь сказал или сделал, что даст выход урагану.
– О чём ты говоришь? – Андрей немедленно взялся вновь изображать безразличность – костюм, который он носил часто. Он давал ощущение безопасности и силы, несмотря на страх, который он всё ещё чувствовал.
– Должна состояться встреча. Встреча тех, кто отступился от нашего отца. Тех, кто поднялся против генерала. Против мечты.
Ростки недоверия мгновенно превратились в зазубренные шипы, больно вонзившиеся в плоть Андрея. Он знает. Николай всё знает. Не только о встрече, но и о приглашении. Он тайком глубоко вдохнул, испуганно готовясь к новым мыслям. Если знает Николай, то знает и отец!
Андрей едва не потерял окончательно с таким трудом восстановленное самообладание. Почти нечеловеческим усилием ему удалось сохранить его. В безопасных объятиях безразличия.
– Да, я слыхал об этом. – Попытка отрицать сделала бы только хуже. – Но не кажется ли тебе, что ты несколько преувеличиваешь? Я имею в виду – ты их в самом деле считаешь предателями? Я слышал, они хотят просто поговорить. Попытаться договориться с гражданскими, которые не могут привыкнуть к военной организации их жизни.
