Словесная перепалка между Николаем и Андреем продолжалась ещё несколько минут. Их взгляды на мгновение встретились и между ними проскочила какая-то искра. Чувство товарищества? После всего, что произошло, к Раймонду пришло понимание бунтарства Николая так же, как и понимание Андреевой роли «вечно второго», вынужденного искать свое место. Раймонду эта сцена показалась такой же нереальной, как сами эти всё ещё могучие остатки СОЗЛ – да, он не мог отрицать, в данной ситуации он испытывал к обоим нечто сродни дружеским чувствам.
– Парни, – прервал генерал своих сыновей. Несмотря на то, что он не повышал голоса, вмешательство отца заставило обоих немедленно замолчать. Одно слово, за которым стоял авторитет командующего генерала, повелевающего миллионами людских жизней, человека, руководивщего величайшими битвами в истории и победившего в них. Раймонд знал – эта команда заставила бы тут же заткнуться и его самого.
– Вы ведете себя неподобающе и неразумно, особенно в присутствии нашего гостя.
– Он скоро сам всё поймет, отец, – ответил Николай, с трудом подавив гнев, и отступил на несколько шагов назад, пока не остался стоять один. Лицо его обладало тяжёлыми чертами человека, привыкшего к одиночеству.
– Я прошу прощения за это поведение, Сайнце-сан.
– Не стоит об этом говорить, – когда заученная фраза сорвалась с его губ, Раймонд задумался о том, что сейчас сказал Николай. Что он имел в виду? Он бросил на Николая взгляд, но тут же повернулся к генералу и поднял брови.
Генерал тяжело кивнул, когда звук колокола пронесся по кораблю. Словно поднимая на плечах гигантский груз, Александр Керенский вглянул Раймонду в глаза и этот взгляд на мгновение захватил его.
– Мы выступаем, Сайнце-сан.
– Хай. Вы покидаете Синдикат. Курсом на дом Дэвиона?
– Нет, курсом на безопасность. Я опасаюсь, что великие дома стоят на пороге страшной войны, по сравнению с которой бои за освобождение Терры покажутся Золотым веком.
Несмотря на напряженность положения, Раймонда тронули слова генерала: боль, которая их сопровождала, омыла его сознание. В голосе генерала звучало разочарование, а страх, исказивший его лицо, дал Раймонду возможность пережить падение Звёздной Лиги чувствами Керенского. Труд и гордость всей его жизни – разбиты и затоптаны теми, кто не в состоянии различить даже жемчужину в собственных руках.
– Эта армия не должна оставаться во Внутренней Сфере. Владыкам великих домов нельзя давать доступ к такому разрушительному потенциалу. Мы пересечём границы Внутренней Сферы и уйдем глубоко в пространство Периферии. Мы надеемся найти новую родину, где сможем переждать поднимающуюся бурю.
