Светофор на дороге светит и мигает только жёлтым. Мы с Игорем стоим на обочине, курим — ловим мотор, девушки пошли писать в кусты у забора. Что-то происходит глубоко в небе. Горизонтальные вспышки-разрывы, но не резкие, чёткие, как при грозе, а мягкие, расплывчатые, предвещающие и замещающие, шипящие, подсвечивающие контуры облаков, которых так не видно — сплошная тьма. Клёны бьются в окна с решётками, где теплится, чуть мигая, свет — наверное как раз склад-аптека, где работает мать Ю-ю. Ивы, рассаженные тут по высоким бордюрам клумб, мотаются, извиваются, бьются, замирают обмякшие — ветер свежий, холодный, во что совсем невозможно поверить после такой убийственной жары. Ясно одно — в воздухе нет влаги; шелестение, трепет, ветер — всё это против жары, всего этого мы ждали, как кажется, чуть ли не месяцы и годы, но это не дождь, нет воды — не против жары…
Гроза и жара — как это вообще сочетается? Один раз видел грозу при снеге — кажется, в начале апреля… Говорят, в день на Земле происходит около 8 млн. вспышек молнии… в разных местах, но каждая из них в виде волны колебаний облетает вокруг всей планеты, а некоторые, по эффекту эха, вызывают грозу в другом месте… Да, чиркнешь спичкой — и не знаешь, где и чем это отзовётся…
Девушки семенят, потом переходят на длинные размашистые шаги, чуть ли не прыжки, Игорище уже садится — вперёд, я на заднее, на меня наваливается Ксюха, а там и Светочка. Едем. Она отодвигается, устраивается свободно, расставив ноги. Соприкасаются только ткани наших брюк — ее лодыжки своим объёмом и теплом натягивают ее ткань, делают ее тоньше — как будто накачиваемый до предела воздушный шарик… Я отстраняюсь, затаив дыхание, — стоит только соприкоснуться от резкого поворота или внезапного толчка — и всё, она взорвётся!
— Где же ваша музыка?! — вдруг грубым голосом выспрашивает Ксю.
— Магнитолу сегодня украли, блин, — отвечает водитель.
— Ну давайте тогда сами пойте!
Водитель, видимо, сморщился и сжал зубы. Мы и так жгли нехило, а тут он поддал радикально. По всему пути от «Танка» тянулись возвращающиеся домой блудные сыны и блудницы, причём по проезжей части тянулись… Тут начался «Carmageddoon» — старая компьютерная игрушка, запрещённая во всех цивилизованных странах — чем больше раздавишь прохожих в ночном городе, тем лучше. Скорость, мрак, смена планов, смена кадров, красно-чёрные тона, крики прохожих, мерзкие звуки соприкосновения резины с асфальтом при посредничестве плоти и крови… Ещё окошко в углу экрана для показа лица водителя — особенно мне нравится девушка, двшшкъ (произносить не разжимая зубов), — в шлеме, в коже, качается, трепыхается от ударов, морщится, злится, показывает ярко-белые зубы — брутальная (в смысле мужская), но в то же время смачно-сексуальная… Smack, smack my bitch up, smart, smash, crash, arms, trance, arse, ass, mash… A. Sh.! My favorite dreams of pleasure beast!
