Ценнее
любых дубликатов:
Читайте!
Завидуйте!
Я — гражданин
Соединённых штатов!
С. Левин, из сборника «И всякие». Левин, вишь, написал, но не тот, что из Котовска, всемирного центра, где, по его словам, улицы из золота, деревья из серебра… или наоборот что ли?..
— Блядь, ну невозможно с тобой!.. я с тобой серьёзно, а ты меня за пидараса содержишь…
Ну и хуй с тобой. Puto! — и вроде двинулся к выходу.
Хе, — сощерился Фёдор, лизнув руку, переходя на «хитрый», как у О.Ф. при квадродуплете, вокал. — «Убей пидора!», как там по «Мэ-Тэ-Ви» переводили «Молотова»… — а сам загораживает дверь.
«Нудно гею — е, гондун! Модно гею — е, гондом!» Ты знаешь хоть, что такое палиндром? Это твой О. Фролов сочинил, а вот я: «То кот-коток, то пидору подарок от» — классно?
Федя заметно нервничал, лицо его подёргивалось, голова рывками покачивалась, даже хрустело в шее, сам он, теребя руки возле бороды, то хрустел пальцами здоровой, помогая себе торчащими из бинта, то покусывал больную.
Наоборот что ль читается. Совсем меня за дурака содержишь, — изрёк он после полминутной паузы, хорошо скрыв и обиду, и радость от своей смекалки.
Это был мой псевдопалиндром — жанр, который изобрёл лично я. А вот ещё из моего: «Но он», «Нато оно и НАТО», «Путин ни туп» — это я сочинил, когда ещё он был ничем — ну не так, как Фёдор, например, но ещё не всем. Вот Петкун ещё… (Петкуна и всю его шаражку «Реал рекордз» Фёдор особенно ненавидит — даже до нетерпимости — сжимая кулаки и зубы, он говорит: «В. Путин от политики, В. Петкун от музыки, и В. Пелевин от литературы — в отстой!», а я ещё добавил ему В. Пеленягрэ от поэзии, чтоб получилось четыре «В. П.» — по аналогии, как, говорят, у русскоязычных четыре «Г» составляют свастику — а когда уж он, косоротясь, кусая себя за язык и губы, ломая и кусая кисти рук и непередаваемо мерзко-презрительно завывая, начинает напевать «Я маленькая лошадка…», тут уж хоть святых выноси…)
— Ну ударь меня, ударь… Давай, come on! — предлагает Федя, видимо, ещё осознавая, что сам он меня ударить не может, потому что «по нашим обычиям, если за одним столом сидели (за газетой на лавке на Кольце!), значит, ты мне брат, вы все мои братья».
— Давай, бро, файтклаб!
— В тот раз, когда тусили с Федей, — говорю я повествовательно, сам немного подпрыгивая и разминаясь, — я, Санич, Репа, О. Шепелёв и Фёдор (сам ещё смотрю на Сашу, думая-определяя: восстанет он сейчас, громогласно произнеся «Что ж ты, сынок, несёшь-то?!», или нет)… Репинка сказала какой-то афоризм, что у женщины мозгов как у курицы, а у умной женщины — как у двух куриц, а я говорю: «А у умного Фёдора?», все укатались вообще, а Фет (как зовёт его Репа, только с «э») сделал
