Сын, отнявший у отца часть внимания женщины и ставший объектом ревности, станет взрослым и обретет силу, а силы отца тем временем пойдут на убыль. Если отец каким-то образом не поглотит сына, -- подобно тому, как это делали боги-Отцы в греческих мифах, -- тот обязательно однажды станет достаточно силен, чтобы бросить отцу вызов и низвергнуть его власть.
Доктрина о первородном грехе и утверждение психоаналитического учения о том, что все сыновья хотят убить отца и жениться на матери, суть теории, оправдывающие враждебность, испытываемую обиженными Небесными Отцами по отношению к сыновьям. Представление о "необходимости" наказаний подтверждается поговорками вроде "пожалеть розгу -- испортить ребенка".
Вначале сын перестает доверять, затем начинает бояться и наконец испытывает враждебность по отношению к отцу, который с самого младенчества считает своего ребенка испорченным и обращается с ним соответственно. Однако если отец заботится о сыне, играет с ним, учит его и служит для него положительным примером, дело обстоит совершенно иначе. Тогда ребенок иногда даже больше привязан к отцу, чем к матери, или иногда предпочитает бывать с матерью, а иногда -- с отцом.
Нередко встречаются отстраненные Небесные Отцы. Они не жестоки по отношению к сыновьям, но эмоционально и физически недоступны. Среди моих пациентов не редкость мужчины, рассказывающие, что в детстве они жаждали внимания и одобрения со стороны отстраненного отца (вместо того, чтобы испытывать по отношению к нему враждебность, как предполагает теория эдипова комплекса). В детстве такие сыновья идеализируют своего отца и испытывают недостаток общения с ним.
Пока сын надеется, что отец по-настоящему заметит и признает его, доминирующие чувства ребенка -- тоска и печаль. Гнев по отношению к отцу придет позже, когда сын оставит все ожидания и надежды на то, что отец будет относиться к нему по-отечески, и уже не будет мечтать об отцовской любви. Источником гнева может послужить также разочарование тем, что этот отстраненный отец оказался недостоин идеализированного образа, сложившегося в сознании ребенка.
Между эмоционально закрытым Небесным Отцом и его юным или взрослым сыном нередко складываются поверхностные, сугубо ритуальные взаимоотношения. Когда отец и сын оказываются вместе, между ними происходит совершенно предсказуемая беседа из серии вопросов и ответов типа "Как дела?", где не раскрывается ничего по-настоящему личного. С психологической точки зрения, такие взаимоотношения между Небесным Отцом и его сыном создают впечатление вполне комфортного отчуждения. Однако за этим фасадом может скрываться разочарование.
