Перед ним появился Кьюти.
— Вы не отвечали на сигналы, так что я решил зайти, тихо объяснил он. — Вы плохо выглядите — боюсь, что срок вашего существования подходит к концу. Но все-таки, может быть, вы захотите взглянуть на записи приборов за сегодняшний день?
Пауэлл смутно почувствовал, что это — проявление дружелюбия со стороны робота. Может быть, Кьюти испытывал какие-то угрызения совести, насильно устранив людей от управления станцией. Он взял протянутые ему записи и уставился на них невидящими глазами.
Кьюти, казалось, был доволен.
— Конечно, это большая честь — служить Господину. Но вы не огорчайтесь, что я сменил вас.
Пауэлл, что-то бормоча, механически переводил глаза с одного листка бумаги на другой. Вдруг его затуманенный взгляд остановился на тонкой, дрожащей красной линии, тянувшейся поперёк одного из графиков.
Он глядел и глядел на эту кривую. Потом, судорожно сжав в руках график и не отрывая от него глаз, он вскочил на ноги. Остальные листки полетели на пол.
— Майк! Майк! — Он тряс Донована за плечо. — Он удержал луч!
Донован очнулся.
— Что? Где?
Потом и он, выпучив глаза, уставился на график.
— В чём дело? — вмешался Кьюти.
— Ты удержал луч в фокусе, — заикаясь, сказал Пауэлл. Ты это знаешь?
— В фокусе? А что это такое?
— Луч был направлен все время точно на приемную станцию, с точностью до одной десятитысячной миллисекунды!
— На какую приемную станцию?
— На Земле! Приемную станцию на Земле, — ликовал Пауэлл. — Ты удержал его в фокусе!
Кьюти раздраженно отвернулся.
— С вами нельзя обращаться по-хорошему. Снова те же бредни! Я просто удержал все стрелки в положении равновесия — такова была воля Господина.
Собрав разбросанные бумаги, он сердито вышел. Как только за ним закрылась дверь, Донован произнес:
— Вот это да! — Он повернулся к Пауэллу: — Что же нам теперь делать?
Пауэлл почувствовал одновременно усталость и душевный подъем.
— А ничего. Он доказал, что может блестяще управлять станцией. Я еще не видел, чтобы электронная буря так хорошо обошлась.
— Но ведь ничего не решено. Ты слышал, что он сказал о Господине? Мы же не можем…
— Послушай, Майк! Он выполняет волю Господина, которую он читает на циферблатах и в графиках. Но ведь и мы делаем то же самое! В конце концов это объясняет и его отказ слушаться нас. Послушание — Второй Закон. Первый же беречь людей от беды. Как он мог спасти людей, сознательно или бессознательно? Конечно, удерживая луч в фокусе! Он знает, что способен сделать это лучше, чем мы; недаром он настаивает на том, что является высшим существом. И, выходит, что он не должен подпускать нас к рубке. Это неизбежно следует из Законов роботехники.
