Теплые пальцы счастья впервые за последние три года тронули Равена за нити души.
Стряхнув с себя наваждение, молодой лорд принялся перерывать сундучки покинувшего лагерь повара.
Забрав мешочек гречневой крупы и сверток со старым салом, Равен направился к кладбищу. Оттуда летела отборная ругань, вперемешку с призывами ко всем богам, светлым и не очень.
Красный от злости Дориан, что-то ожесточенно доказывал невозмутимому Стрелку.
Подойдя ближе Равен заметил, что последний, держит в руках какую-то странную вещь. Она напоминала какой-то смутно знакомый музыкальный инструмент, с какими путешествовали скальды, только у этого была всего одна струна и множество каких-то крючков, зацепов и прочих непонятных деталей.
— Ты не понимаешь!.. — орал Дориан, — в этих землях, мародерство самое ужасное из всех преступлений. За это и на кол можно попасть.
— Да плевать мне на их законы, — у Лизарда выражение лица оставалось обычным, только лоб приобретал багровый оттенок. — Нам каждая зубочистка во благо, а тут настоящий арбалет! Да и Гор говорит, что в казарме колчан с болтами остался.
— Поступай, как хочешь. — Дориан махнул рукой и направился в церковь.
Лизард забросил арбалет за спину и улыбнулся подошедшему Равену:
— Вот теперь и я при деле! Нашел что-нибудь съедобное?
— Да, — бывший лорд показал добычу. — Где Гор?
— Бараки и казармы обшаривает. Помоги-ка мне…
Взяв лопату Стрелок отправился к ближайшей могиле. Как заметил Равен, две из двадцати были уже разрыты. Бывшему трапперу было наплевать на условности, он жил нуждами будней, а не постоянно меняющимися укладами и обычаями.
Наградой за свои взгляды ему послужили полсотни золотых имперцев и три обработанных рубина.
Вернувшийся Дориан застал мародера за его отвратительной работой. Он не стал спорить и кричать, лишь плюнул в траву и витиевато выругался.
Разжившись деньгами и хоть какой-то едой, они в спешном порядке покинули лагерь. Заявись, кто из сынов империи путники вряд ли смогли бы им объяснить, почему могилы их товарищей разворованы.
Дорога весело бежала вниз. День застрял на своей золотой середине, когда солнце ещё болтается в зените готовое вот-вот сорваться с оси, и броситься в пучину синих вод. Дремучие леса остались позади, и на равнине раскинулись необъятные степи.
С высокого холма был отчетливо виден зарождающийся город.
Строили его так, как и учили имперские тактики. Вначале выбранный участок окапывался рвом, затем, на земляном валу возводился частокол. Четыре сторожевые вышки, зорко смотрели по всем концам света. После этой титанической работы укрепление принимало в себя тех смельчаков, которые отваживались бросив все, двинуться сюда на самый конец заселенных земель.
