– Зачем же тогда охмурял? – спросил Нолин.
Самойлов дернул плечами:
– Это вступление было. Преамбула.
– Амбула, преамбула… толком говори.
– Я хотел, – сказал Самойлов, – предупредить тебя, а потом предложить выбор. Но, видно, опыта маловато. Не в ту степь меня занесло.
– Какой выбор? – насторожился Нолин.
– Комитет, – подмигнул Самойлов, – нейтралитет или…
– Ну?
– Третье.
– Что третье?
– Ты во Франции когда-нибудь бывал?
– Нет.
– А хотел бы? – Самойлов снова подмигнул и затянул битловскую: – Ми-ише-ель, ма белль…
Нолин хлопнул ладонью по столу:
– Давай-ка без мишелей обойдемся.
– Хорошо. В разведку хочешь?
Вопрос прозвучал так обыденно, что Нолин даже не удивился.
– Меня зовут Бонд, Джеймс Бонд, – ухмыльнулся он. – Прошу продлить лицензию на убийство вплоть до декабря текущего года.
– Бонд отдыхает, – скривился Самойлов. – Я про настоящую разведку.
– Разыгрываешь?
– Нисколько.
Не поверить было невозможно. Таким тоном и с таким выражением лица не шутят. Глядя Нолину в глаза, Самойлов неопределенно улыбался. Общаговская комната оставалась прежней, а мир стремительно менялся.
– Записывай, – сказал Нолин.
– Не так все просто, – ответил Самойлов. – И потом, за тобой должок.
– Какой?
– Ты знаешь какой.
– Ну, врежь, – склонил повинную голову Нолин. – Заслужил.
– Еще как заслужил. До сих пор глотать больно. – Самойлов принялся массировать шею. – Ты же меня чуть не задушил, свинья такая.
– Свинья, – кротко признал Нолин, сунув в рот кусок колбасы. – Бей, не стесняйся. Я не обижусь.
По закону жанра, Самойлову следовало примирительно потрепать его по плечу и произнести соответствующий тост за мужскую дружбу, способную выдержать любые испытания на прочность, однако Нолина ожидал сюрприз. Ничего похожего на тост не последовало.
– Еще бы ты обижался, – произнес посуровевший Самойлов и вдруг резко, без замаха выбросил вперед кулак, метя в жующие губы Нолина.
Охнув, тот опрокинулся вместе со стулом и приготовленной к наполнению чашкой. Окровавленный кусок, вывалившийся изо рта, напугал его до потери пульса, но, убедившись, что перед глазами не кончик откушенного языка, а ломоть колбасы, Нолин завозился на полу, беспомощный, как перевернутый на спину жук.
– Ну, спасибочки, – приговаривал он, осторожно двигая лопнувшими губами, – ну, уважил.
– Будет тебе наука, – сказал Самойлов, помогая ему встать.
– Знаем мы вашу науку. Основы агентурно-оперативной деятельности?
– Нет. Другая наука. Сегодня я ознакомил тебя с негласным девизом внешней разведки. Теперь ты его до конца дней не забудешь.
